Андрей Кончаловский: Свой художественный метод я выкинул

Фильм режиссера «Рай» выдвинут на «Оскар». Безусловно, это успех. Но сам он признается, что всегда готов к провалу

Его фильмы завоевывают призы на кинофестивалях. Престижными театральными премиями отмечены спектакли из чеховской трилогии на сцене Театра имени Моссовета.

Казалось бы, можно сделать хотя бы небольшой перерыв. Но, как признается сам режиссер, это не в его духе.

- Андрей Сергеевич, что планируете ставить дальше?

- У меня много планов и заделов. Я не так давно поставил «Преступление и наказание» и теперь хотел бы поставить другую оперу. Да и в Театре имени Моссовета мы не завершили работу над трилогией, мы только начинаем ее.

Начинаем играть Чехова. Это очень важный момент для понимания, потому что трилогия — это не просто три отдельные пьесы, это единый организм.

Но более всего я сейчас буду занят новой картиной «Грех» о Микеланджело. Надо доделать сценарий. Когда я начал работу над ним, у меня неожиданно возникли параллели с «Андреем Рублевым», сценарий которого я в свое время писал для Андрея Тарковского. Рублев и Микеланджело — два больших мастера, и некоторые моменты в их судьбах на удивление схожи.

- Ваша картина «Рай» уже получила «Серебряного льва» на Венецианском фестивале. Чувствуете себя триумфатором?

- Скажу по секрету, что самая большая радость для режиссера-кинематографиста — это гулять по Венеции накануне показа, зная, что твоя картина завтра будет в конкурсе. Когда картина уже показана, все кончается.

Но когда знаешь, что это будет в будущем, то и Венеция предстает по-другому — она вся… звенит. А что касается приза — это приятно и замечательно, важно, но все же вторично. Потому что объективных критериев в искусстве нет. Это не спорт, где ты прыгнул выше всех, пробежал быстрее всех, и тут всем все понятно. А в искусстве все очень субъективно, нет каких-либо критериев оценки, кроме вкуса определенного круга людей, которые в данный момент сидят в жюри. В прошлом году Сокуров, например, замечательный, выдающийся наш режиссер, вообще не получил приза — весь фестиваль охнул! Поэтому все возможно.

- А что для вас является критерием хорошего фильма?

- Знаете, я сейчас снимаю картины для себя. Я не снимаю больше для зрителя. И поскольку это так, я свободен. Это как взять в руки карандаш и написать роман.

Издадут — потрясающе! Не издадут — буду сам читать. Когда вот так снимаешь картины, возникает эта самая свобода. И конечно, когда кто-то при этом говорит, что хочет взять картину в конкурс фестиваля, это колоссально. Но я 55 лет снимаю кино. И сначала режиссеру очень хочется нравиться. Потом — чтобы все смотрели твое кино. Потом — понять, чего же хочет сам зритель. Затем появляются продюсеры, которые спрашивают, получат ли они свои деньги обратно. То есть присутствуют тысячи обстоятельств, которые заставляют режиссера приспосабливать свой замысел к чему-то еще. Кино — дорогая штука, это не карандаш и бумага. Но я сейчас вступил в новую главу своей жизни, когда ты снимаешь картину, не думая о том, кому она понравится. Когда снимаешь картину для себя, ты готов к провалу, что никто ничего не поймет. Но это очень важно — снимать картину, будучи абсолютно свободным. И трудно. Еще и потому, что кроме внешних обстоятельств у режиссера с моим стажем уже существует слишком много художественных шаблонов. Поэтому я выкинул свой художественный метод на помойку.

- И теперь вам все в собственном фильме нравится?

- У режиссера всегда есть то, что он хочет исправить. Я надеюсь, что российский зритель увидит картину в феврале. Но это не я решаю. Я не занимаюсь прокатом своих фильмов.

- А как вы оцениваете уровень современного российского кино?

- Появляются молодые ребята, талантливые режиссеры. И мне кажется, что российское кино более художественное, чем то, что производят в Европе.

В Европе очень сильная эрозия происходит, по-моему. Там ведь никого не знают, кроме Тарантино. И это им очень сильно мешает найти себя. У нас был Куросава, Феллини, Антониони — великие режиссеры, у которых мы учились и беззастенчиво воровали. А сейчас молодые режиссеры немножко потеряли ориентиры, на мой взгляд.

- Андрей Сергеевич, вы сейчас выйдете из театра и поедете по Москве. Вам нравится то, что с ней происходит в последнее время?

Москва становится городом для москвичей, они ходят по ней пешком, катаются на самокатах, велосипедах — это очень важно. Наша Москва становится нормальной, хорошо продуманной европейской столицей. Я с удовольствием смотрю на то, что происходит, — красиво, удобно! И несмотря на то что у нас не так много лета, я уже прекрасно понимаю, что и зима будет уютной. А раньше в нашем городе было совсем неуютно.

Справка

Андрей Кончаловский родился 20 августа 1937 года в Москве. Кинорежиссер и сценарист, общественный и политический деятель. Президент киноакадемии «Ника».

Дважды был удостоен премии «Серебряный лев» Венецианского кинофестиваля: за режиссерскую работу в драме «Белые ночи почтальона Алексея Тряпицына» (2014) и в фильме о русском Сопротивлении во Франции «Рай» (2016).