Дому Наркомфина вернут истинный облик

Столичный архитектор Алексей Гинзбург заканчивает разработку плана реконструкции Дома Народного комиссариата финансов СССР. Его главная цель — вернуть уникальному зданию первоначальный облик. Вместе с Алексеем Гинзбургом чертежи изучала и корреспондент «МЦ».

Нужно выйти со станции метро «Баррикадная», пройти мимо сталинской высотки — и вот он, легендарный дом-«корабль», построенный по проекту архитектора Моисея Гинзбурга еще в далеком 1930 году. Раненое здание: штукатурка осыпалась, видна оголенная кирпичная кладка, напоминающая ссадины. Поднимешь голову — прямо из фасада растут маленькие, но живучие деревья и травы.

— Дом уже много лет находится в аварийном состоянии, — Алексей Гинзбург внимательно осматривает стены, смотрящие на парк в двух шагах от Садового кольца. — Но раньше площади дома были фактически раздроблены, принадлежали разным собственникам. Это было одной из причин, почему мы долго не могли начать реконструкцию.

Последние десять лет дом фактически погибал — уничтожалось то, что Алексей Гинзбург называет уникальной исторической средой. Ремонт за ремонтом привносил в здание керамогранит, пластиковые окна, закрашивались стены с изначальной краской.

— Идея реставрации дома захватила меня еще в конце 1980-х годов, — рассказывает мой собеседник. — Мой отец, Владимир Гинзбург, столичный архитектор, в то время начал обращаться к советским властям с предложением вернуть дому, серьезно перестроенному после войны, его изначальный облик. Но государственные организации тогда не смогли решить этот вопрос. Не нашли мы понимания и позже у частных собственников дома, появившихся в 1990-х.

В 1995 году архитекторы, отец и сын, пришли к окончательному варианту концепции реставрации и приспособления дома. С того времени и по сей день она оставалась неизменной.

— Основной идеей нашего проекта был принцип: Дом Наркомфина должен использоваться именно так, как он был задуман его авторами, — продолжает Алексей Гинзбург. — Это памятник именно жилой архитектуры. Здесь должны находиться квартиры, в которых должны жить люди.

По мысли архитекторов, использование дома в соответствии с его замыслом позволяет показать, что он до сих пор не утратил своей актуальности. Когда-то он стал реальным ответом на запрос общества, в котором произошли не только политические и социальные изменения. Изменился сам уклад жизни людей. По словам Алексея Гинзбурга, Дом Наркомфина строился уже для совсем других жителей, нежели люди конца XIX — начала XX века. Фактически он создавался для нас, москвичей современности.

— Для нас сегодня идея, лежащая в основе проекта этого дома, понятна и привычна, — рассуждает Алексей Владимирович. — Здесь должны были располагаться не только квартиры, но и коммунальные службы, спортзал, детский сад, который так и не был построен.

Отсутствие отдельного здания для него привело к тому, что под детский сад была отведена часть коммунального корпуса. Кстати, здесь находилась и первая в столице механическая прачечная.

— В самом доме было несколько типов квартир, — продолжает архитектор, пока мы идем по длинному коридору-галерее мимо ленты панорамных окон, выходящих на запад. — Но типология, существовавшая тогда, понималась иначе, чем в 1960-е и последующие годы. Здесь создатели здания старались дать каждому жильцу по потребностям. Квартиры поменьше  — для одного или двоих, полногабаритные двухэтажные квартиры — для больших семей.

Мы проходим в одну из квартир типа F — самых известных ячеек Дома Наркомфина. Полутораэтажная, с двумя небольшими лестницами, небольшим санузлом и отсеком для маленькой кухни, она даже сейчас выглядит уютно и очень современно.

— Между прочим, потолки здесь 3,5 метра в высоту, — поясняет Алексей Владимирович. — Пространства очень много. Одна из наших основных задач — сохранить исторические планировки как самих квартир, так и этажей.

Первое, что планируется сделать после начала непосредственно реставрационных работ, — убрать все лишнее. Сегодня между колоннами первого этажа видны глухие стены с зарешеченными окнами. В изначальном проекте их никогда не было. Тогда, в 1930 году, Моисей Гинзбург полагал, что первый этаж для проживания неудобен, а потому поставил дом на колонны, напоминающие сваи, сделав между ними только два блока — подъезды, ведущие на лестницы.

— Не было здесь и пристройки, появившейся после войны, — рассказывает Алексей Гинзбург. — Ее также придется снести. Исчезнет и надстройка над коммунальным корпусом. По проекту на его крыше должна находиться открытая веранда.

В августе сменился собственник Дома Наркомфина. Столичные власти передали его одной из московских компаний. Новый владелец не только принес в казну города более 104 миллионов рублей, но и взял на себя обязательство реконструировать здание в ближайшие 2,5–3 года.

Поскольку Дом Наркомфина является памятником архитектуры конструктивизма, менять его внешний облик, проводить капитальное строительство или полностью перепланировать квартиры здесь нельзя. Впрочем, это совпадает с замыслами владельцев здания.

— Это абсолютно современный, удобный и очень функциональный дом, которому просто требуется наша помощь, — поясняет Алексей Гинзбург. — Правда, мы не станем возвращать прачечную и спортзал в коммунальный корпус. Сегодня это не очень актуально. В нем появится кафе. При этом мы не только не планируем огораживать этот дом высоким забором, наоборот, мы собираемся бороться с уже существующими ограждениями, закрывающими дом с одной стороны. Сквер, расположенный рядом с домом, задумывался как открытый для всех москвичей, а не только для жителей этого дома. К тому же огораживать памятники и закрывать к ним доступ попросту неправильно.

Реставрационные работы начнутся сразу же после того, как их план будет утвержден. Мнение экспертов, вычисляющих сумму, в которую обойдется масштабный проект — миллионы долларов, — его авторов не пугает. Главное, чтобы архитектурная легенда перестала попадать в списки зданий на пороге уничтожения.