Души мятущейся зигзаги

3 марта исполняется 125 лет со дня рождения Юрия Олеши, автора знаменитой сказки «Три толстяка» и романа «Зависть». В центре Москвы масса мест связаны с его именем. 

На самом деле все знают, что Олеша обожал сидеть в «Национале», но не менее любимой была для него Пятницкая. Рядом со станцией метро «Новокузнецкая» он жил — знаменитый дом писателей напротив Третьяковки (Лаврушинский, дом 17). За метро располагалось здание Госкомитета по телевидению и радиовещанию — Юрий Карлович там частенько бывал. А на Пятницкой он любил захаживать в магазин, что располагался по адресу: Пятницкая, дом 25. Там торговали спиртным как навынос, так и на розлив...

Юбилей — хороший повод вспомнить о судьбе писателя.

Страдалец, веселивший всех

В Одессе в 1920 году появился легендарный «Коллектив поэтов» — литературная группа талантливых молодых поэтов и прозаиков (Эдуард Багрицкий, Илья Ильф, Валентин Катаев, Вера Инбер, Исаак Бабель), громко заявивших о себе в литературном мире России.

Уроженцем Одессы и участником этой группы был и Юрий Олеша, который из-за безумной любви к соседской девушке Серафиме Суок не эмигрировал вместе с родителями на их историческую родину, в Польшу. В этой любви Олеша не был счастлив, потому что «мой Дружочек», как ласково называл он свою Симочку, сначала променяла нищего студента на зажиточного бухгалтера по имени Мак, а потом на хромого, однорукого, но весьма брутального поэта Владимира Нарбута. Мучительную страсть и невосполнимую потерю Олеша пытался заглушить, но вряд ли до конца поборол, женившись на сестре Симочки — Ольге. Позже в память о своей юношеской любви он превратил девичью фамилию сестер в имя героини «Трех толстяков» — танцовщицы Суок, дав ему в книге особое толкование: «Вся жизнь».

Одесский период творчества Олеши богат стихами и рассказами, но в 1922 году вместе со своим другом Валентином Катаевым он уехал в Москву, где начал работать в газете железнодорожников «Гудок» — писал сатирические стихи под псевдонимом Зубило. Со временем Зубило стал настоящей знаменитостью среди рабочих-транспортников: поэт получал сотни писем, собирал полные залы на своих выступлениях. Однако не о такой славе мечтал Олеша: он хотел писать большую прозу. И написал. Два романа.

Для читающей публики Юрий Олеша — автор знаменитого романа-сказки «Три толстяка». Кажется, это все, что мы знаем и помним со школьной скамьи о писателе, ставшем между тем отражением сложной, противоречивой, местами страшной, истории нашей страны.

Написанные в 1924 году «Три толстяка» были опубликованы только через четыре года вслед за выходом второго романа «Зависть» — самого глубокого произведения Олеши. Романа, для которого он сделал 300 вариантов начала, а выбрал 301-й: «Он поет по утрам в клозете». Романом «Зависть» публика просто зачитывалась, а его текст быстро разошелся на цитаты и афоризмы. Неудивительно, что вскоре роман, вызвавший интерес и бурные дискуссии как в обществе, так и среди литераторов, стал основой пьесы — «Заговор чувств».

Однако сказка «Три толстяка», сочиненная двадцатипятилетним юношей, и роман «Зависть», завершенный им в 28 лет, так и остались двумя главными и единственными крупными произведениями Юрия Олеши. Было еще одно достойное внимания сочинение — новелла «Лиомпа», рассказывающая о вечных проблемах бытия: об эгоцентризме старости; о беспечной устремленной в будущее молодости; о смерти, которую совсем не ждешь, однако она затерялась в тени двух романов. Эту философскую притчу тридцатилетний Олеша написал в 1929 году.

Кризис длиной в полжизни

Но дальше случилось то, чего не мог предвидеть никто, даже сам Олеша: он практически бросил писать прозу и публиковаться. Этот период его жизни писатель Аркадий Белинков назвал сдачей и гибелью советского интеллигента.

Свой творческий кризис, который затянулся на десятилетия, Олеша объяснял так: «Просто та эстетика, которая является существом моего искусства, сейчас не нужна, даже враждебна...»

Весной 1929 года в СССР был принят первый пятилетний план, провозглашена коллективизация, потерпела поражение во внутрипартийной борьбе группа Бухарина, началась чистка в Академии наук, сменили правление МХАТа, силами Российской ассоциации пролетарских писателей (РАПП) начали беспримерную травлю в пресс известных, видных писателей: Пильняка, Замятина, Булгакова, Платонова...

Что происходило в душе и в голове Юрия Олеши в те годы? Какие метания он испытывал как автор, который сначала поддерживал революционный политический курс, но потом не нашел для себя места в новой реальности? Как пережил он закат огромной писательской славы?

Чувствовал ли Олеша сгущавшиеся над ним тучи? Несомненно. Об этом говорит текст его пьесы «Заговор чувств», в которой Николай Кавалеров — alter ego автора — терзается сомнениями: «Я боюсь, я не знаю... А может быть, я ошибся! И может быть, я прозевал, пропустил другое... А если новый век меня не примет, проклянет?..»

Своей раздвоенностью и тревогой наделяет Олеша и главную героиню пьесы «Список благодеяний» (1930) — актрису Гончарову, которая считает, что «в эпоху быстрых темпов надо думать медленно».

В 1932 году Олеша признавался, что ему «до воя, до слез хочется стать певцом восходящего класса — пролетариата», и ради этого он готов на многое, но уже через месяц иронизировал:

«Я, конечно, перестроюсь, но как у нас делается перестройка? Вырываются глаза у попутчика и вставляются глаза пролетария. Сегодня — глаза Демьяна Бедного. Завтра — Афиногенова, и оказывается, что глаза Афиногенова с некоторым бельмом». Олеша не обладал стойкой линией. Сравнение его заявлений с его же художественными произведениями свидетельствует о вынужденной тяге писателя к социальному конформизму. После появления в газете «Правда» в рамках дискуссии о борьбе с формализмом статьи «Сумбур вместо музыки» Олеша вяло обличал Шостаковича за «непонятную трудовым массам музыку», а его друг Катаев обличал уже самого Олешу, утверждая, что его «художественные средства не являются оригинальными». Конформистские речи Олеши, его сценарий «Строгий юноша» — это явления того же печального ряда, что и «Батум» Булгакова или стихи Ахматовой, прославлявшие Сталина. С той лишь разницей, что компромиссы не сломили ни Булгакова, ни Ахматову. У них хватило сил на «Мастера и Маргариту», на «Реквием». Олеша оказался слабее. Он сумел оставить только устные остроты, записанные другими, да дневниковые записи.

Олеша бросался из одной крайности в другую: то соглашался идти «маршем в ногу», то восставал против идеологической муштры, то уходил в долгие загулы с «зеленым змием». «Я никогда не был алкоголиком, — говорил он. — Я пил не от любви к питью, к закусыванию, к кряканью, я пил потому, что не знал, что делать в промежутках». Именно тогда Олешу в его творческих замыслах настойчиво стал преследовать образ нищего, сумасшедшего, с которыми он отождествлял себя. «Я никогда не страшился репутации сумасшедшего, — говорил он. — Может быть, именно это дает мне или сохраняет чувство свободы...»

Маски юродивого или сумасшедшего издревле были в России формой бегства от общества, которое не приемлешь, и Олеша подсознательно искал такой отчаянный выход...

Юрий Олеша не смог вписаться в новую «социалистическую литературу», как это сделали многие его собратья по перу, но дар худ

ожника не утратил. Об этом свидетельствуют его дневниковые записи, обладающие качествами подлинно художественной прозы. Еще при жизни писателя, в 1956 году, под названием «Ни дня без строчки» были опубликованы первые выдержки из его дневника, в котором были прихотливо перемешаны автобиографические сюжеты, размышления автора об искусстве, о людях искусства, о происходящем вокруг. Существенно дополненное издание дневников Олеши увидело свет в 1999 году под названием «Книга прощания». Именно эти наблюдения и впечатления, полные боли, разочарования, тоски, напряженных споров с самим собой, любви к людям и к жизни являются самым важным и самым честным итоговым произведением Юрия Олеши, который считал, что «из написанного ничего не должны погибать». Это настоящая книга мятущейся души художника. Таким вот он был — Юрий Олеша, о котором Эммануил Казакевич говорил: «Олеша — один из тех писателей, которые не написали ни единого слов фальши...»

НА ЗАМЕТКУ

«Три толстяка» в Советском Союзе и России были поставлены восемь раз. Кроме того, в 1963 году вышел рисованный мультфильм «Три толстяка», а в 1966 году — фильм.

ОБ АВТОРЕ

Валерий Модестов — литературовед, профессор Литинститута, доктор филологических наук, кандидат исторических наук. Более 20 лет был заведующим кафедрой художественного перевода, является членом ученого совета института. За вклад в развитие российской культуры удостоен звания «Заслуженный работник культуры Российской Федерации».