Искусство спасало от смерти

Ветеран Великой Отечественной войны Александр Федорович Афанасьев, житель Красносельского района, в следующем году отмечает свое 100-летие. А этот год для него юбилейный в творчестве. Уже 50 лет он занимается художественной резьбой по дереву.

И вся квартира художника похожа на большую мастерскую: декоративные панно, картины, деревянные скульптуры... Тут же разместились столярные верстаки, инструменты и деревообрабатывающие станки.

— Работаю, когда не сплю, — бодро говорит Александр Федорович.

Небольшой сервировочный столик на изящном постаменте, точно свитый из множества тонких кореньев, завален бумагами.

— Тоже моя работа, — задумчиво рассматривает свое произведение ветеран. — На озере Селигер в воде увидел бревно. Восемь месяцев трудился, и вот результат... Бог меня талантами не обидел и от всех бед уберег.

Сын врага народа

В деревне Теребени Тверской области Бежецкого района семью Афанасьевых выделяли среди прочих за творческий подход к сельскому труду. Уже в младших классах Саша Афанасьев проявил свои художественные способности, рисовал свои необыкновенные картины. А дед и отец Александра Федоровича были знатными мастерами. Его папа мог починить даже, казалось бы, безнадежно сломанную технику. Помнит Афанасьев, как в их хозяйстве скопилось семь отремонтированных сельскохозяйственных машин: сеялок, косилок, молотилок... Разбираться с источником богатства местные власти не стали, а просто раскулачили Афанасьевых и отправили главу семейства в Сибирь. Ведь был он к тому же верующим в бога. Поэтому и сына его, Александра, как только пришла пора идти на службу в армию, призвали в самый непрестижный род войск — стройбат.

— 1940 год, Польша, самая граница с Германией. С винтовками по плацу мы не маршировали, чтобы немцев не раздражать. Только оборонительные сооружения строили. Меня должны были направить землю копать. Но я оказался единственным со средним образованием, да еще и умел рисовать, — вспоминает ветеран.

Поэтому вскоре рядового Александра Афанасьева перевели в Ленинскую комнату части, на художествен- но-агитационную работу.

Его плакаты настолько впечатлили командиров, что уже забрезжила для талантливого художника новая должность — политрука.

— Я перепугался, напомнил комиссару о своем ссыльном отце, — усмехается пенсионер. Однако до начала войны в этой «ленинской командировке» стройбатовец Александр все же задержался. А в создании декоративных изделий он впервые попробовал себя в плену.

Оборону держали месяц

Помнит Александр Федорович, как 22 июня утром над их окопами вдруг неожиданно много самолетов начало пролетать.

— Мы вначале обрадовались мощи нашей авиации, — рассказывает он. — А потом разглядели фашистские кресты... О нападении Германии мы узнали позже многих других, уже когда Киев разбомбили. После завтрака нас построили перед штабом с вещами, вещи сожгли. Я со слезами на глазах провожал связанные мамой носки.

Но сохранить имущество не представлялось возможным. Согласно поступившему приказу бойцам стройбата выпало немедленно и спешно отступать в глубь страны.

— А немец уже был повсюду. Вот один пример на ум приходит, — вспоминает Александр Федорович. — Идем полем, окруженным густым перелеском. Стрельба раздается откуда-то сверху. Кто-то из наших падает. Оказалось, на деревьях засели немецкие парашютисты, и так удобно им было нас расстреливать...

Через всю Украину сумевшие выжить бойцы батальона Афанасьева добежали до Днепропетровской области. И здесь уже ближе к сентябрю остатки формирования влились в 273-ю стрелковую дивизию. В обороне на Днепре они простояли почти месяц.

— Я ростом не вышел, но всегда шустрым был, гибким. И на турнике крутился лучше всех, и даже кое-что мог из акробатики показать. В результате назначили меня личным связным командира дивизии. Служба не для всех. Представьте — дивизия растянулась более чем на полкилометра. И я метался с донесениями то в один, то в другой конец, — рассказывает ветеран.

Во время очередного отступления, теперь уже в сторону Урала, 273-я дивизия попала под минометный огонь. Немногим удалось остаться в живых. Афанасьев с группой товарищей из 15 человек спрятались в плотной зелени кукурузного поля. На разведку в ближайшую деревню отправили именно его. Как был он со всем своим обмундированием — плащ-палаткой, каской, противогазом, винтовкой, — так буквально и столкнулся лицом к лицу с окружившими поселение немецкими солдатами.

— Двое здоровенных дядей на меня выходят. Меня же в 18 лет за мальчишку все принимали — щуплый, роста невысокого. Вот и они уставились на меня с удивлением, в начале войны еще не такие злые были. Приблизился один, все мое вооружение в кукурузу выбросил, развернул меня и пинка под зад как даст, — сетует Александр Федорович, мол, впервые вблизи увидал немца, а повоевать не получилось. Но и бежать уже было некуда. Других отставших от дивизии солдат фашисты тоже собрали в концентрационном лагере.

Все мысли о побеге

Старое здание тюрьмы Днепропетровска стало на несколько месяцев прибежищем военнопленных, среди них оказался и сержант Афанасьев.

— Первый месяц мы строили дорогу. А я все про себя удивлялся — зачем им это? Ведь скоро опять наши придут, — посмеивается ветеран Афанасьев.

На ту пору случился как раз его день рождения. Не иначе как добрый рок потянул юного военнопленного за язык обмолвиться охранникам на немецком языке про свой день рождения. Говорил он по-немецки неплохо, в школе по всем предметам хорошо успевал.

— Они не били нас, — объясняет Александр Федорович. — И даже посочувствовали мне, стали интересоваться жизнью в Советском Союзе до войны.

О своем деревенском быте — счастливом, сытом и спокойном — военнопленный точно пропагандистскую лекцию прочитал. Чуть позже эта душевная беседа ему аукнулась. Выбрали сержанта в переводчики.

— Берегли меня как кусок золота наряду с поварами и цирюльниками. А я все равно о побеге мечтал, — говорит Александр Федорович.

Но потенциального беглеца предали свои же. Поэтому следующие несколько лет, вплоть до победного 1945-го, он провел на самом западе Германии, в городе Хаген. Вот где впервые ему удалось свои художественные способности развить.

— Людей хороших везде встретить можно. На заводе я познакомился с местными немецкими

коммунистами. Они из отходов стали-нержавейки делали всякие украшения с вензелями — колечки, браслеты. И обменивали их на хлеб. У меня получалась своеобразная гравировка, поэтому заказы стали поступать и мне лично, — рассказывает сегодняшний художник-пенсионер.

Конечно, он уже тогда знал, что советские войска вошли в Европу. И не смог отказаться от очередной попытки бежать, только теперь вместе с товарищем. Товарища задержали раньше, Афанасьева же фашисты нашли в товарном вагоне на станции отправления. Перед отправкой с прожектором все щели изучали, и... В общем, снова на лагерных нарах оказался Александр Федорович, в известном теперь всему миру Бухенвальде. Здесь он тяжело заболел и только случайно избежал смерти.

Уже в полузабытьи на расспросы своих мучителей смог ответить по-немецки. Знающего немецкий язык пленного перевели в более «комфортные» условия, в лагерь Берген-Бельзен. Первыми освободителями пленников этого лагеря стали англичане. Наши пришли следом.

КСТАТИ

Александр Афанасьев в Институте Менделеева, еще будучи студентом, организовал изостудию и продолжил совершенствоваться как самобытный народный художник. В этой студии на факультативных началах преподавал профессор Петербургской академии художеств Г. К. Кравченко, ученик художника И. Ю. Репина. В командировке в Алжир в 1971 году Афанасьев впервые представил свою экспозицию деревянных декоративных изделий и панно. В 2018 году в Таганском районе прошла большая выставка его работ: по словам ветерана, организовать ее получилось при поддержке мэра.