Испытание радиацией

26 апреля — очередная годовщина катастрофы на Чернобыльской АЭС — приносит нам новые размышления. Чем дальше отодвигаются те события, тем больше открывается о них правды. В преддверии печальной даты корреспондент «МЦ» пообщалась с одним из ликвидаторов аварии, полковником Евгением Дубининым.

В свои 72 года Евгений Иванович (на фото) по-прежнему в боевом строю, работает начальником штаба гражданской обороны и чрезвычайных ситуаций в Лингвистическом университете на Остоженке. События 36-летней давности помнит как сейчас: с июля по сентябрь 1986 года тогда еще подполковник Евгений Дубинин командовал 393-м отдельным механизированным полком гражданской обороны в зоне ликвидации чернобыльской аварии.

Разберешься сам

Когда случается большой пожар, редко обходится без путаницынеразберихи. Даже из обычного дома люди бегут, часто не успевая выносить самые необходимые документы. А тут такой атомный объект пострадал! В 1986 году Дубинину исполнилось 36 лет. И ему, уже опытному, подобных масштабных катастроф еще не встречалось. Первый свой командировочный день он вспоминает как какой-то бесконечный: долгая дорога до Киева, потом до пункта сбора Белая Церковь, еще утомительные часы ожидания общего построения вновь прибывших. Только глубокой ночью наконец-то прибыл ЗИЛ-131, полковой грузовик, чтобы уже доставить его до адреса назначения.

— Больше всего меня поразило спокойствие и офицеров, и рядовых. Для меня, только что прибывшего, это было необычно. На вопрос, может ли кто-нибудь связаться с моим полком, ответили, что о моем прибытии уже сообщили, ждите, — вспоминает Евгений Иванович.

Первые месяцы ликвидации последствий аварии стали самыми тяжелыми, прежде всего потому что никто доподлинно не знал, не понимал, с чем столкнулся. Полковник вспоминает рассказы очевидцев: люди бежали, бросая все. Потом привезли всевозможную технику...

— Внутрь аварийного четвертого блока входить запрещено, но я не раз бывал рядом и сверху, на вертолете — том самом, который в октябре упал, зацепившись за трос крана, — неоднократно его приходилось рассматривать. Черное огромное полуразрушенное здание, — Дубинин на мгновение задумался, точно опять увидел обгоревшего «монстра».

При передаче дел от предыдущего командира он получил всего одно указание: «Разберешься сам». Но уже каждый следующий его день начинался с приказа на выполнение задач объемом в 90 листов. Потянулись три месяца командировки. Из каждых суток на отдых оставались лишь два часа.

Роботы вставали замертво

Через руки, глаза, сердце командира полка Дубинина за время его чернобыльской операции прошло 3200 человек. Одна смена составляла в среднем 200–300 ликвидаторов. Сектор работы № 1 — от стен четвертого блока до 30-го километра по ее радиусу, до колючей проволоки. Отдельный фронт работ — на крыше соседнего, третьего блока . Там от графитовых осколков тоже пришлось избавляться. Главное же направление деятельности — специальная обработка техники, которая работала в загрязненной радиацией зоне.

— Иногда на колесах машины привозили куски радиоактивного графита, излучавшего от 1200 до 2000 рентген (допустимая доза облучения для человеческого организма без нанесения ему вреда — 50 микрорентген в час. — «МЦ»). А люди работали с этой техникой, мыли ее, — рассказывает Евгений Ив анович. — На крыше же третьего реактора вся техника почти сразу вставала замертво, даже японские роботы. Только наши бойцы не сдавались.

И сегодня Дубинин хорошо помнит те уникальные схемы-маршруты, разработанные вместе с разведчиками. Группы ликвидаторов состояли максимум из четырех человек. Перед каждой их вылазкой на крышу рассчитывался самый быстрый, эффективный маршрут. Ведь с лопатами и носилками обычные люди даже в защитных спецкостюмах в той зоне радиационного заражения могли продержаться не более двух минут. И что интересно, за один такой марш-бросок каждому удавалось сбрасывать по 50 килограммов смертоносного груза.

— Но я сразу заметил, что молодым ребятам, военнослужащим-срочникам и 22-летним офицерам испытание радиацией давалось крайне сложно. Поэтому в первые две недели своей командировки всех юнцов поменял на более взрослый контингент, — не скрывает правды полковник Дубинин.

Он и сегодня удивляется одной странной утренней побудке, когда командир батальона доложил, что не может поднять своих подчиненных.

— Он им объявил подъем. Ребята садились на кроватях, а минуту спустя опять падали навзничь, — говорит и смотрит куда-то вдаль полковник Дубинин, словно опять пытается спасти от неведомой напасти мальчишек-ликвидаторов.

Опасные забавы

Первая станция обработки техники размещалась в селе Лелеве, в трех километрах от Чернобыльской станции. Евгений Иванович знает немало случаев, когда в ее пределах просто бросали автомобили.

— И «Волги» гражданские, и кареты скорой помощи, и фургоны… Люди не понимали и не принимали те маршруты, которые мы им прокладывали, — объясняет Евгений Иванович. — Представьте: водитель вывозит пострадавших или грузы. Но ему удобнее, быстрее проехать по другому маршруту, развернуться, задержаться гдето. Только позже выясняется, что автомобиль собрал столько опасных для жизни рентген в час, что удивительно, как пассажиры остались живы.

Еще одна история из серии «пофигизма». Преодолев 30-километровую загрязненную зону, молодые военнослужащие срывали со своих лиц респираторы и выбрасывали их за борт автомобиля. И, конечно, этими респираторами были усеяны все дорожные обочины по окружности, обозначенной колючей проволокой вокруг Чернобыльской АЭС.

— Еду как-то по одной из таких дорог и вижу, как деревенские пацаны в майках по канавам бегают. А животы у них заметно увеличены, — рассказывает Дубинин.

Одного из мальчишек поймали. Оказалось, под белым трико тот собрал немало деталей-лепестков из выброшенных респираторов.

— Мальчишки развлекались: пластиковую розочку, извлеченную из респиратора, здорово получалось запускать по воздуху, — объясняет спасатель. — А сколько с нею радиоактивной заразы распространялось, страшно даже представить…

По приказу Дубинина в течение ближайших нескольких дней радиоактивные отбросы собрали.

Простые радости Свой палаточный городок полковой командир Евгений Дубинин старался обеспечить всеми бытовыми радостями жизни. Война войной, а обед должен быть по расписанию. Мясо в меню летних армейских лагерей и сегодня выглядит как эксклюзивное блюдо. Обеспечить качество его сохранности — трудная задача. Но и она для Дубинина поддавалась решению.

— Мы закупались в Черниговской негрязной зоне, а для хранения оборудовали специальный оцинкованный ящик, набитый льдом. Хранили мясо не более двух суток. Наши военные ели и наваристый гуляш, и котлеты. А на сладкое шла сгущенка, — улыбается Евгений Иванович.

Его, кстати, за этот кулинарный прорыв начальство многим прочим в пример ставило. Заботился командир и о досуге своих подопечных. Как вспоминает Евгений Иванович, не проходило ни одного дня, чтобы в их полку не устраивали кинопоказов или концертов. Чернобыльские ликвидаторы всех самых лучших украинских артистов перевидали.

— Но самые звезды, точно инопланетяне, приезжали с гастролями в село Зеленый Мыс, чуть подальше от нас. Кобзон и Пугачева, например, — продолжает полковник Дубинин.

Еще одно забавное воспоминание об автолавке. Оказывается, для своих офицеров-подчиненных, их семей боевые начальники организовали эксклюзивный военторг. По заказу заслуженных офицеров из-за «кордона» доставляли не только тельняшки для бойцов, но и, например, сапоги или духи для их жен.

На прощание задаем вопрос: «А что вспоминается как самое страшное?» Полковник Евгений Дубинин, не раздумывая, отвечает:

— В зоне отчуждения пришлось проводить занятия со слушателями Академии Генерального штаба Вооруженных сил СССР. Деревня, дома, открытые двери-окна. Брошенные игрушки, посуда, хлеб… Все будто только что оставленное. И никого.

КСТАТИ

После окончания командировки в зону аварии на Чернобыльской АЭС Евгений Иванович Дубинин продолжил трудиться в войсках гражданской обороны. Позже из Управления гражданской защиты Москвы перешел в МЧС России. По стопам старшего Дубинина пошли его сын и внук. Александр Евгеньевич Дубинин служит в ЦАО в должности заместителя начальника 1 РОНПР Управления МЧС России по Москве. Внук Николай Юрьевич Кушелев оканчивает Академию Государственной противопожарной службы МЧС России.