«Крестный» Сергея Королева

День космонавтики всегда отмечался у нас почти как семейный праздник. Как оказалось, он причудливым образом связан с одной историей и... Центральным округом.

Розу Яковлевну Гончарову знают на Арбате и на Смоленке, мне кажется, все: она — местный вечный двигатель, организатор и душа теплых встреч бывших фронтовиков и ветеранов. Недавно говорили мы с ней о ее детстве, я и попросила ее рассказать о родителях. И открылось тут удивительное...

Скажу сразу: фрагментарно данные об отце Розы Яковлевны, генерал-майоре Якове Матвеевиче Терентьеве, встречаются и в интернете, и даже в книгах.

Только не натолкнулся никто из исследователей на факт — жива его дочь, многое помнит. Почему молчит? Не спрашивают… Но не рассказать о таком, да еще и ко Дню космонавтики, просто грешно.

Талантливый самоучка

Родился Яков Терентьев в 1897 году в Казани, в семье бедного крестьянина-батрака.

Учился сам, был способным — самообразование позволило в 1913 году окончить экстерном высшее начальное училище. В 1915-м отправился Яков на Первую мировую, дослужился за два года до офицера и Октябрьскую революцию встретил подпоручиком, выбранным командиром роты 32-го Сибирского стрелкового полка. Он довольно быстро вступил в Красную армию, участвовал в гражданке — боролся с бандитизмом под Вяткой и на Урале. Дорос до замначальника строевого отдела Сибирского военного округа.

Первая жена Якова Терентьева погибла от туберкулеза. Сгорела как свечка, оставив дочь сиротой и мужа молодым вдовцом. Спустя некоторое время он встретил Александру Урвичеву — большеглазую красавицу с греческим профилем. Разница в возрасте была

ощутимой, но они поженились и родили двух сыновей, назвав старшего Спартаком — кто после Революции не увлекался знаменитым романом Джованьоли, а младшего — Кимом (в честь, если кто не понял или забыл, Коммунистического интернационала молодежи). А спустя лет десять после первенца Спартака на свет появилась и Роза.

— Ну а меня, конечно же, назвали в честь Розы Люксембург! — разводит руками Роза Яковлевна, посмеиваясь.

Жили Терентьевы на Плющихе, ближе к Саввинской набережной, их дом до сих пор сохранился. Жили дружно. Роза хоть и была маленькой, но помнит, как папа фотографировал их с братьями и как Спартак ласково обнимал ее за плечо...

В 1932 году Яков Терентьев возглавил созданный непосредственно под началом Михаила Тухачевского отдел изобретений и рационализации РККА.

Ему вменялось в обязанность контролировать работу конструкторских бюро, различных экспериментальных баз, полигонов, включая известную ленинградскую лабораторию (ГДЛ). Опытный, образованный и обладавший фантастическим чутьем, Терентьев работал на износ: в те годы, например, нормой была работа ночью. Он радовался успехам ГДЛ: ее разработки приобретали стратегическое и оборонное значение, там разрабатывалось порядка 15 видов оружия, включая безоткатные пушки, начиналась разработка монстров, которые позже получат название «катюш»... И однажды секретарь доложил ему о приходе неизвестных посетителей.

Знаковая встреча

Да, в те годы вполне можно было прийти на прием вот так, без записи... И Терентьев довольно подробно описывал в своих воспоминаниях встречу, на самом деле ставшую судьбоносной для всей страны. Визитеров было двое — Сергей Королев (позже ставший «тем самым» Королевым) и Леонид Корнеев, тогда — замначальника бригады и парторг группы астронавтики.

Терентьев с интересом слушал их оптимистичные рассказы о чудесах, над которыми они работают, привычно оценивая, не болтуны ли перед ним. Удивительно но посетители казались вполне деловыми людьми… Прежде Терентьев никогда не слышал о том, что в столице работает такая группа, не знал ничего о возглавлявшем ее ученом Цандере, а когда посетители попросили его как-то поспособствовать помощи им военного и морских дел наркоматов, кивнул, обещал приехать и посмотреть на все сам. И вскоре он их посетил.

Из письма Я. Терентьева: «...выхожу из своего «фордика», навстречу спешат Королев и Корнеев. Они повели меня к недостроенному дому по Садовой-Спасской улице. Скоро мы спустились в подвальное помещение, где тускло мерцали электрические лампочки… В жизни я видел всякое, но впервые оказался свидетелем работы над почти фантастической проблемой межзвездных космических полетов. Выполнялась она в довольно неподходящих условиях: в кабинетах — десяток шагов — использовалось единственное достижение современности — электрическое освещение. В помещениях был земляной пол, неоштукатуренные кирпичные стены, а на неокрашенных грубых столах лежали рулоны чертежей».

Терентьев был потрясен и бедностью «заведения», и самоотдачей его сотрудников, которые покупали все недостающее лаборатории на свои деньги, и дерзостью их замыслов. Запомнился ему и скромный гений Цандер... Просмотрев все бумаги, Терентьев поверил «Группе изучения реактивного движения» — ГИРДу.

Перед уходом обнадежил коллектив, сформулировал задачу на ближайшее время — надо было подумать, нельзя ли построить ракету, которая могла бы преодолеть хотя бы сто километров — воображения на большее, как он сознавался позже, не хватало. Ну и обещал «доложить»...

— Папа и правда рассказал о них Тухачевскому, — говорит Роза Яковлевна. — Судя по всему, он был убедителен, поскольку ГИРДу начали помогать.

Это подтверждается документами: они сохранились. И после полученного одобрения группу своим вниманием Терентьев уже не оставлял — как-то прикипел к ним душой. 17 августа 1933 года гирдовцы запустили первую отечественную жидкостную ракету ГИРД-09 конструкции М. К. Тихонравова.

Потом были другие испытания. Это были первые шаги к космическому будущему... Вскоре, уже после загадочной смерти Цандера, по записке Терентьева ГИРД И ГДЛ объединили. Тухачевский лично поздравил Якова Матвеевича с решением об образовании в Москве Реактивного научно-исследовательского института.

Неугодные вождю

Тухачевский не любил Ворошилова, Ворошилов — Тухачевского, а Сталин не любил никого. Но Тухачевского — особенно.

Он называл его Наполеончиком. К 1935 году тучи совсем сгустились: Тухачевский уже был маршалом СССР, его трудно было «сгноить»... Однако план был придуман, Тухачевского освободили от должности, назначили военкомом в Приволжский округ, а 22 мая 1937 года арестовали и отправили в столицу в «воронке». 11 июня 1937 года Верховным судом СССР был созван особый трибунал, и уже в 23:35 все подсудимые, проходившие по «делу военных», были признаны виновными.

Смертный приговор вскоре был приведен в исполнение.

— Папу арестовали в 1937 году, но он больше двух лет провел в Таганской и Бутырской тюрьмах. Я помню еще, что одно время он содержался в доме на Арбате, уж не знаю, была ли там пересылка или еще что-то, и мы с мамой ходили к нему, — вспоминает Роза Яковлевна. — Он строго велел маме срочно подавать на развод. Любил ее потому что и так пытался спасти... Он же прекрасно понимал, какая участь ждет жену и детей «врага народа». Тем более мама работала в отделе кадров «Известий».

Не разведись она, мы не выжили бы просто, и первый, кто это понимал, был папа...

Газета «Известия» обрушивала праведный гнев на врагов вождя. Терентьева осудили лишь в 1941 году — особым совещанием НКВД СССР, «за участие в антисоветском военном заговоре». Впереди была Чукотка, исправительные трудовые лагеря.

...Терентьев в лагере переболел цингой, едва не умер от истощения — спасла его лагерная женщина-врач.После освобождения из лагеря в 1946 году он работал начальником буровзрывных работ и старшим инженером Чаун-Чукотского горно-промышленного и Геолого-разведочного управления.

— Папа отсидел от звонка до звонка, десять лет. После освобождения еще пять лет был лишен в правах, в том числе — переписки, — вспоминает Роза Яковлевна. — Позже он рассказывал мне, как его несколько раз выводили на расстрел. Все говорили ему — сознайся. В чем?! Но Терентьева не расстреляли.

Наверное, нужны были рабочие руки на Севере.

...Со временем у него появилась новая семья — жена Тамара. В 1953 году Терентьевы переехали в Ульяновку, под Ленинград. А Розу он увидел спустя много лет. Она была совсем взрослой. Он с восторгом описывал эту встречу. Но за радостью скрывалась такая боль, что...

— Когда мы увиделись спустя столько лет, — рассказывает Роза Яковлевна, — мне было невероятно трудно назвать его «папой». Было так больно, так горько. И он казался чужим, настороженным.

А сыновей Якову Матвеевичу увидеть уже не пришлось.

— Спартак погиб героически, в 19 лет, под Смоленском, — рассказывает Роза Яковлевна, не отрывая взгляда от портрета невероятно красивого молодого человека. — А судьба Кима неизвестна. Ему было 16, когда он убежал на фронт. И исчез. Папа после возвращения много лет пытался найти о нем хоть какие-то сведения. Ни-че-го...

...Они встретились почти тридцать лет спустя — Королев, отсидевший свой срок на Колыме, и вернувшийся с Чукотки Терентьев. Сергей Павлович — уже академик — приехал к нему, оказавшись в Ленинграде. Привез с собой глобус Луны, казавшейся недостижимой, подписал книгу. Им было что вспомнить, планировались и новые встречи, да только им не дано было состояться. Одно из последних писем, написанных Королевым собственноручно, — это поздравление Якову Матвеевичу Терентьеву с Новым, 1965 годом. Королева не стало 14 января 1966 года.

Яков Матвеевич скоропостижно скончался 12 апреля 1983 года — в годовщину полета Юрия Гагарина в космос...

КСТАТИ

Место ссылки Я. М. Терентьева — берег Чаунской губы, где заключенные вместе с ним начинали строить прииск. Они сами строили себе жилье: обнесенные колючей проволокой бараки и палатки с полом из торфа, который отрывали от крепко державшей его вечной мерзлоты... В палатке на 25 человек жили 50. Спали по очереди. Зимой палатку на два, а то и на три метра заносило снегом. Печка топилась не всегда. Задачей заключенных было снятие торфа и добыча касситерита — оловянной руды. Рядом с Терентьевым толкали перед собой неподъемные тачки знаменитые инженеры, строители, цвет нации. Прииск получил название «Красноармейский».