Максим Шевченко: Арбатский парень всегда немного поэт

Житель Нового Арбата политолог Максим Шевченко с детства живет в центре Москвы. Его студенческие годы прошли на Арбате, затем он жил на Чистых прудах и сейчас снова вернулся в места своей юности. В интервью «МЦ» он рассказал, почему ни дня не проработал по профессии, какие он пишет стихи и что ему нравится в сегодняшней Москве.

- Свой диплом специалиста по проектированию и системному анализу микроэлектронных устройств вы получили в МАИ. Как это далеко от политологии и публицистики — сферы вашей сегодняшней деятельности...

- Это все было позавчерашний век, 1980-е годы. После этого произошло два этапа научно-технической революции, и современные микроэлектронные устройства похожи на те, которые изучал я, как, скажем, автомобиль марки Tesla на паровоз XIX века — вроде двигается. Я ни секунды не проработал по специальности: развалился СССР, уничтожилось все, где можно было работать. Тогдашние власти усиленно уничтожали, в частности, военно-промышленный комплекс страны. Видя это, совершенно не хотелось работать в своей области. Тем более что за два года до окончания МАИ я увлекся литературой и свободным творчеством.

- Во времена больших перемен творческая жизнь действительно как-то особенно оживляется.

- Я тогда подружился с блистательным, на мой взгляд, поэтом Андреем Полонским. Вокруг него в Москве тогда образовался целый поэтический кружок: Аркадий Славоросов, великолепный писатель Надежда Кеворкова… Короче, я полностью отдался тогдашней богемной жизни. Хотел быть похожим на Джима Моррисона, мне очень нравились стихи и музыка его группы The Doors. Тем более что я сам имел некоторые способности к стихосложению — пописывал с юности. До сих пор пишу — посмотрю в окно, тоска возьмет, и приходят строчки.

- Многие поэты разогревают вдохновение выпивкой…

- Я никогда пьяным не пишу стихи. И вообще стараюсь не пить. Я доверяю только трезвому сознанию. Есть люди, которые владеют техникой пьяного стихосложения — есенинская такая техника. Но это не мое. Я очень люблю чистый разум, когда мозг понимает, что делает.

- Кстати, Моррисон практиковал как раз пьяную технику. А кто вам в русской поэзии нравится?

- Все великие: Маяковский, Есенин, Блок, Гумилев. Я их обожал с детства. У Пушкина люблю некоторые стихи — у него есть строки, которые воплощают глубочайший и истинный трагизм его самого. Например, «Бесы». В целом, думаю, Пушкин — это подражание французскому, попытка перевода на русскую почву. Но те же «Бесы» — это оригинальное мироощущение. Лермонтов, несмотря на то, что он подражал Байрону, гораздо более оригинальнее и трагичнее.

- Современная проза — что думаете?

Для меня всегда современен Достоевский

- А вот Владимир Набоков считал его сумасшедшим и учил этому американских студентов.

- Да, конечно. Потому что Набоков — это такой барин, живущий в эмиграции и видевший свою какую-то Россию. «Бывают ночи: только лягу, / В Россию поплывет кровать, / И вот ведут меня к оврагу, / Ведут к оврагу убивать», — это же он написал. Он, конечно, великолепный стилист, но как писатель для меня даже рядом с Достоевским не стоит. Несмотря на «Дар», «Другие берега», «Лолиту», «Защиту Лужина» и другие его неплохие романы. Я считаю Достоевского величайшим мыслителем и философом. То, что Набоков угадывал в его литературе отголоски каких-то личных душевных травм — так что это за писатель без душевной травмы? Это чиновник уже. Да, у Набокова не было душевной травмы — все его травмы носили психический характер, потому что, возможно, у Набокова не было души.

- Категорично.

- Я свои душевные травмы не залечиваю. Просто пишу стихи — и все.

- Что вы сейчас читаете?

- Исследование Владлена Логинова о Ленине в 1917 году под названием «На грани возможного». Интересно понять природу этого феномена: как человек, в начале года находившийся в нищенской эмиграции, к концу захватил власть в огромнейшей стране. Его политическая карьера одна из самых успешных во всей истории. В чем феномен, понять трудно, но надо, наверное, как сказал Блок, «слышать музыку революции». Ленин ее слышал и умел попадать в мелодию. У него был великолепный политический слух.

- Карьера-то, может, и хорошая, а вот вместо толка от нее — гражданская война, коллективизация, миллионы погибших по всей стране…

- Он был человеком идеи, до конца верный принципам, которые избрал для себя. В этом политическом смысле его можно называть глубоко религиозным.

- И его «мощи» лежат на Красной площади...

- Ничего страшного. Похоронят его или нет — от этого ничего не изменится. За 25 лет анти-ленинской власти мавзолей с ним так и не убрали. Воли хватает только на оскорбления, высмеивания. Значит, феномен силен и сейчас, спустя почти сто лет после смерти.

- Вы редактор сетевого издания «Кавказская политика». Как вам курс на этническое многообразие и дружбу народов, взятый в столице?

- Вообще-то, я начальство не хвалю. Скажу честно: с этим в Москве, слава богу, все отлично. Разные этносы худо-бедно уживаются и даже сохраняют свои национальные традиции. Москва ведь, будучи столицей, традиционно представляла для всех огромный рынок труда. В том числе и дешевого — сегодня это в основном выходцы из Средней Азии. В этот рынок труда инвестируют, и он сам по себе создает среду интернационализма. Это естественно. В мире нет ни одного мононационального мегаполиса. Капитал притягивает людей. А Москва — это сосредоточение не только российского капитала, но и евразийского.

СПРАВКА 

Шевченко Максим Леонардович родился 22 февраля 1966 года в Москве. Он — известный российский журналист и телеведущий, общественный деятель, член Совета при президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека. Считает себя интернационалистом, безусловным государственником, но не империалистом. Говорит, что никогда не примет распад СССР. Максим Шевченко активно выступал за разрыв сотрудничества России и НАТО.

В отношении вероисповедания заявил: «Я не принял ислам. Был и остаюсь православным христианином, членом Русской православной церкви».

ЦИТАТЫ

■ Почему мы должны жить, как живет эта либеральная европейская погань, которая уже упраздняет понятия мужчины и женщины? Мы не хотим этого совершенно.

■ Штурм Славянска и тяжелая «борьба с кремлевскими террористами» планировалась киевской либералфашистской властью. Пострелять, потом победить. А если и не победить, то хотя бы показать, что они типа «государство». Попозировать в камуфляже, «понаполеонить» в штабных палатках под камеры журналистов.

СТИХИ

Одно из своих стихотворений Максим Шеченко написал на Донбассе под впечатлением от дебальцевского боя весной 2015 года.

Пуля надо мной летала, летала,

Поцеловать хотела,

Уткнуться в тело.

Рассказать, как ей одиноко,

Как жизни мало,

Как жизнь уходит водою талой

Всегда до срока.

Огням небесным, корням древесным

Как в этой жизни дурацкой тесно.

Они хотели бы вместе с пулей

В меня пробраться, обнять побратски,

Чтоб упокоить землей и небом,

Но в том и дело,

Что пуля мимо всегда летела.

А ей ко мне бы.

ПОДМОСТКИ

— На предстоящей неделе в московских театрах пройдут три премьеры: «ГРОЗАГРОЗА» (Театр Наций), «Преследователь» (театр «Практика») и «Скамейка» (Театр-студия Олега Табакова). Их советует посетить Иван Сигорских — худрук театрального дома «Старый Арбат», заслуженный артист РФ.

«ГРОЗАГРОЗА» Главные герои — актриса Юлия Пересильд (Екатерина Кабанова), Павел Чинарев (Тихон Кабанов и Борис). Молодые люди абсолютно одинаковы. Почему Екатерина предпочла одного? Премьера — 4 апреля в Театре Наций.

«Преследователь» В основе действа — рассказ аргентинского постмодерниста Хулио Кортасара.

Ключевая тема: место и роль героя в современном мире. Принять их и осознать предстоит главному персонажу.

Постановка — итог коллаборации режиссеров двух театральных студий: Дмитрия Брусникина из МХТ и Олега Кудряшова из ГИТИСа.

Премьера состоится 3 апреля в театре «Практика».

«Скамейка» Этот спектакль можно было бы назвать «Мужчина и женщина». Это история о Нем и о Ней. Как говорит автор пьесы — о «захолостяковавшемся» мужчине и об «изголодавшейся разводушке».

Сюжет древний как мир. Но все самые древние истории — о любви. История встречи двух одиноких сердец разворачивается на наших глазах. Желая узнать истину о мужчине, женщина неожиданно для нас проявляет способности опытного детектива, вызывая раздражение, неприязнь к себе и даже гнев мужчины. А мужчина, пытаясь сохранить достоинство, все дальше и дальше углубляется в непроходимые чащи лжи. Поставил спектакль известный режиссер, сценарист и продюсер Алексей Мурадов.