Мы тайком передавали сведения разведке

Генерал-лейтенант в отставке, ветеран войны Алексей Фомин подчеркивает, что историю Великой Отечественной изучал не по учебникам. Он все видел собственными глазами и сегодня строго следит за правдивым ее изложением.

Родился Алексей Фомин в 1927 году в селе Полюдово, в 30 километрах от Брянска. В многодетной семье его родителей подрастали восемь детишек. 10 гектаров земли, засеянной пшеницей, картошкой и другими овощами. Скотины было несколько голов. С пяти лет, как и другие его братья и сестры, Алексей начал работать.

— В ночное лошадей водил постоянно, колхозу помогал. И все успевал делать, в школе учился хорошо, — начинает свой рассказ генерал-лейтенант в отставке.

Из школьных лет самые яркие впечатления оставил комсомол.

— До районного комитета в городе Жиздра от моего села пешком добираться было почти 20 километров. Я летел что туда, что обратно почти на крыльях. Радовался, что приняли. На обратном пути несколько раз доставал из кармана драгоценную красную книжку, любовался напечатанными над моей фамилией двумя орденами — Боевого Красного Знамени и Трудового Красного Знамени, — рассказывает ветеран.

В 14 лет Алексей Фомин, по сути, присягнул в верности своей Родине.

Фашисты спалили почти все село

Простое население не скрывало своих тревожных ожиданий войны. И в колхозе, и между собой сельчане нередко обсуждали международные новости. И все же объявление о начале войны 22 июня 1941 года прозвучало как гром среди ясного неба.

— У нас жизнь стала как раз налаживаться. Колхоз организовывал веселые праздники с обильно накрытыми столами. Нас мясом бесплатно угощали. 22 июня с утра я по просьбе отца побежал за три километра в лавку. Отец денег дал на дорогой, качественный напиток, — вспоминает Алексей Григорьевич. — В полдень из уличного радиопродуктора-колокола грозно зазвучал сначала голос радиоведущего Юрия Левитана. Затем выступил председатель Совнаркома СССР Вячеслав Молотов — о вероломном нападении германских войск.

Вернувшись, прямо с порога, протягивая отцу ожидаемую им покупку, мальчик с тревогой объявил: «Батя, война началась».

— Отец с друзьями безмолвно встали из-за стола, по стакану выпили, занюхали рукавами и пошли собирать вещмешки, на фронт, — восстанавливает картину минувшего ветеран.

На фронте с первых дней оказались его старшие братья. Отца Леши из-за зрелого возраста и по инвалидности оставили на работах в тылу. Вместе с ребятишками старики спешили вырастить и собрать урожай, отправляли все на восток. Так получилось, что именно в Полюдово и рядом расположенные села немец пришел не сразу. Хотя по «большаку» грохотала вражеская техника. А в январе, после кровопролитных боев под Москвой, Алексей вместе с друзьями со смехом наблюдал в панике бежавших фрицев.

— Гитлер обещал в сентябре уже войну закончить. В рубашечках с коротким рукавом так они и маршировали. А морозы в тот год рано начались. Помню, как бежали они полураздетые. Даже с женщин по дороге снимали платки, полушубки. Своими глазами видел, — рассказывает ветеран. — Забыли они, как Наполеон драпал.

Ближе к февралю 1942-го в Полюдово вошли красноармейцы. Недолго радовались жильцам-защитникам крестьяне. Немцы начали контрнаступление, зверствовали.

— Весь мужской род старше пяти лет расстреливали, — объясняет Алексей Григорьевич. Вместе со стариками и сверстниками Фомин скрылся в лесах. А его мать с маленькими детьми осталась дома.

— И вот меня отправили на разведку. Первое, что я увидел, — черные остовы печных труб. Фашисты спалили почти все село. Оставили лишь избы, в которых жили местные кровные немцы,  — рассказывает ветеран.

Схватили «разведчика» фашисты, допрашивали в комендатуре. А спасла его бывшая одноклассница, девочка из местной немецкой семьи.

— Мы жили разными поселками, но дружили. За эту дружбу ко мне смягчились даже враги, — усмехается Алексей Григорьевич.

Однако контрразведка немецкая была начеку, даже расстрелянных по именам перепроверяли. О значении Ржевско- Вяземского выступа, плацдарма, образовавшегося в обороне немцев, известно немало. Они называли его «воротами в Москву». Семейство Фоминых оказалось почти в центре событий по подготовке этого плацдарма. Оставшихся в живых женщин, мальчишек, стариков фрицы принуждали работать.

— Всем повесили номера на спину и грудь. Мы рыли траншеи, возводили блиндажи, другие укрепсооружения. А наши самолеты иногда совершали налеты, бомбили. Честно скажу, иногда так хотел погибнуть. Лучше бы от рук своих, чем в фашистском плену, — и сегодня с каким-то сердитым отчаяньем произносит ветеран. — В самое пекло лез. Помню, в нескольких шагах от меня бомба попала в подводу, запряженную лошадьми. Погиб немец-возница. А мне — хоть бы хны!

В то же время шла подготовка к Сталинградскому сражению.

С Вяземско-Ржевского выступа немцы не снимали свои силы.

— Знаю, что в наши леса приезжал Маршал Советского Союза Георгий Жуков. Для немцев это был неприятный знак: они суеверно ассоциировали появление легендарного полководца со своим поражением. Вполне допускаю, что такой маневр был предпринят для того, чтобы не допустить усиления фрицев под Сталинградом. «Вольга, вольга, мутер...» — они напевали под губные гармошки, ожидая победы. Не дождались! Скоро наши самолеты уже разбрасывали печатные листки со статьями о сокрушительной победе Красной армии, — с гордостью рассказывает ветеран. — Мы эту победу в своем кругу отметили, запаслись продуктами и шнапсом для взрослых. Среди нас шустрые малыши водились, ловко «тырили» из немецких грузовиков провиант.

Война из подполья

Как вспоминает Фомин, весной 1943 года он видел, как в вырытых траншеях прибавлялось оружия — автоматов, винтовок, гранат. Тут же активизировалось партизанское движение, а также работа подпольщиков, разведчиков. Был среди подпольщиков и директор школы, в которой учился Алексей.

— Мы держали с ними связь, — признается ветеран. — В лесу определили дерево дупломтайником, туда мы закладывали свои спецдонесения. Вот, к примеру, вырою я очередную траншею и на бумажечке ее нарисую. Потом какой-нибудь блиндажик замечу и тоже отмечу. Даже линейками мы пользовались необыкновенными, командирскими (с мирных времен припасенными), которые помогали координаты объектов на местности определять.

И вот радость оккупированным жителям села доставила неожиданная ночная бомбежка. Казалось, тишину нарушили десятки больших стрекозиных крыльев. Фомин объясняет, что на укрепсооружения вышли так называемые ночные ведьмы.

— Проснулись мы с братиком Васькой, когда крышу взрывной волной над нами снесло, звезды в глаза заслепили, — смеется ветеран. — Все цели, что мы на бумажке накануне отметили, точь-в-точь разбомбили: штаб, казарму, пушки в траншеях.

Весной 1943 года почти всех местных жителей, и семью Фоминых, отправили в литовский концлагерь, в город Алитус. Но как только в 1944-м красноармейцы освободили Литву, 17-летний Алексей Фомин тут же запросился на фронт. Изможденного лагерными застенками паренька не сразу призвали в действующую армию. Несколько месяцев в своих родных местах он еще состоял в полувоенной организации «Истребительный батальон», по лесам и полям приходилось отлавливать недобитых фрицев и их пособников. Потом были месяцы военной учебы, в пополнении войска все еще нуждались. 23 февраля Алексей Фомин принял присягу и стал пулеметчиком, вторым номером пулемета Дегтярева. Но, увы, повоевать на передовой Алексей так и не успел.

— Я просился на 2-й Белорусский фронт, а командиры отвечали, что сами знают, куда меня отправлять, — как бы оправдывается Алексей Григорьевич.

Вот и не отпустили его с военной службы до самой пенсии.

— Когда я думал, что служба моя завершается, в 1951 году я почти договорился о переходе на работу на Кировский завод сталеваром. Но на службе неожиданно пошел по комсомольской линии, активным был, подрос до комсорга роты. Был всего-то сержантом, а поднялся до офицерской должности... Не каждому такое дано. Вот и остался на идеологическом уже фронте, — объясняет ветеран.

Даже сегодня он не позволяет себе долго отдыхать, продолжает активно участвовать в общественной работе района, округа и города.

СПРАВКА

Алексей Григорьевич Фомин — житель Басманного района Москвы, служил в Вооруженных силах с 1944 по 1987 год, прошел путь от рядового до генерал-лейтенанта. После войны был призван на службу в 377-й особый инженерный батальон Краснознаменного Балтийского флота в Ленинграде, был награжден орденом Красной Звезды.