По-настоящему счастливый человек

Владимир Светлоградов — кинооператор, фотограф, бывший сотрудник некогда всемирно известной московской киностудии «Центрнаучфильм». А ныне — актер. Один из ведущих в труппе театральной студии Армена Джигарханяна, организованной по программе «Московское долголетие».

— Я хотел в свободное время заняться чем-нибудь связанным с театральным искусством. Искал, но все никак не находил себе применения — мало у нас драмкружков для взрослых. Но вот моя подруга Наталья где-то нашла объявление о наборе самодеятельных актеров старшего возраста в театральную студию Джигарханяна в рамках проекта «Московское долголетие». Ну, думаю, надо попробовать, — рассказывает Владимир Александрович. — И знаете, получилось найти то, что нужно для творческого развития. Нам сразу же предложили записаться, начали учить. Мне понравилось работать с молодыми актерами театра — Ксенией Громовой, Вячеславом Дьяченко, Денисом Погарским.

Учат здесь всерьез. Постановка голоса, сценическая речь, пластика, в перспективе — танцы, актерское пение, выбор амплуа — программа почти такая же, как в настоящем театральном училище. Разве что нагрузки с небольшой поправкой на возраст «студентов». И, разумеется, учебные постановки. На традиционный вопрос к актеру «Кого из классических персонажей вам хотелось бы сыграть?» Владимир отвечает мгновенно:

— Если говорить о ролях, то, пожалуй, неплохо было бы попробовать себя в роли режиссера. По большому счету мне хотелось бы не столько играть, сколько ставить.

Для такой мечты имеются весьма веские основания: у Владимира отменно развита фантазия, есть чувство сценического пространства. Он умеет, как наяву, строить в воображении готовые мизансцены с участием товарищей по студии. Целостные, яркие, просто бери их — и вставляй в спектакль!

Детство настоящего москвича

— Меня можно считать настоящим москвичом, — утверждает Владимир Александрович. — Родился я на Арбате в послевоенное время. Годы тогда были трудные — одно время мне даже в детском доме пришлось пожить, потом мама меня забрала. Впрочем, послевоенное сиротство — явление для нашей страны привычное, в нашем классе у многих ребят отцов не было. Может быть, поэтому свою дочь Ольгу я вырастил так, чтобы она всегда чувствовала рядом отцовское плечо. Сейчас-то я уже дед и даже прадед!

Детский дом Володе попался с музыкальным уклоном. Там его научили играть на тромбоне и фортепиано. Но к старшим классам выяснилось: не лежит у ученика душа к оркестровой музыке! Пианино — это еще куда ни шло, нравится. А тромбон — инструмент не сольный, с ним только в оркестре выступать и можно.

— Я понял, что это не мое, и решительно закрыл эту страницу своей биографии, — говорит наш собеседник. — Вот если бы меня научили играть на гитаре, за это я, пожалуй, был бы благодарен моим музыкальным наставникам. А тромбон оказался позабыт сразу же по окончании школы. Выучился — пошел работать в театр имени Ермоловой. Прослужил там пять лет — светотехником. А после театра уже угодил в кино — тоже в качестве осветителя. Получалось у меня неплохо. Ну, думаю, пора творчески расти дальше! Пошел на курсы кинооператоров.

Серьезное кино

А потом были долгие годы важной и непростой работы на «Центрнаучфильме». Во всесоюзном центре производства учебных, научных и научно-популярных фильмов. Уникальный творческий коллектив, одна из лучших в стране кинопроизводственных баз полного цикла, позволяющая создавать картины от сценарной заявки до сдачи в прокат. Интересные темы — история, география, физика от простой механики до радиоэлектроники, масштабные просветительские проекты. Студия снимала по три сотни фильмов в год. А что до передовых технологий киноиндустрии, то здесь впервые в нашей стране применили и широкий формат, и полиэкран, впервые скомбинировали документальную, игровую и анимационную съемку, создали специальные стенды для макро- и микросъемки. Было где развернуться талантливому оператору!

— Но, к сожалению, в годы после реформ, в начале 1990-х, учебное и научное кино в нашей стране снимать почти перестали, — сетует Владимир Александрович. — И наша складывавшаяся годами творческая «галактика» стала попросту разваливаться. Киностудию переименовывали, акционировали, меняли ей задачи и направления работы, передавали другим организациям ее здания. Дело закончилось тем, что она превратилась в склад арендного оборудования для чужих съемок. Обидно, целая культурная традиция погибла!

Владимир лишился точки приложения своих немалых к тому времени знаний и навыков. Попытался вернуться на работу в театр, но и там все изменилось. В результате пришлось на какое-то время сменить род деятельности.

— Я устроился в фирму, которая ставила домофоны и системы безопасности в подъездах жилых домов, — рассказывает наш собеседник. — Я с детства привык много работать руками и много думать. Причем даже самой рутинной работе можно придать творческий характер: руки могут делать свое монотонное дело по хорошо освоенному алгоритму, а голова в это время представляет себе вполне творческие картины. И качество работы при этом совершенно не страдает от моих фантазий — напротив, все получается лучше и быстрее, потому что труд перестает быть скучным.

Время, страны и стихи

Если говорить о нынешних интересах Владимира, то первый — пожалуй, кино. Смотреть фильмы самых разных жанров, обсуждать их художественные достоинства с друзьями — это для нашего героя способ отдохнуть душой. Затем — история.

— Я историк-самоучка, перелопативший массу литературы по интересующей меня тематике, — признается Владимир Александрович. — А она у меня — с этнографическим налетом. Вот, скажем, была на белом свете целая цивилизация народов Мезоамерики. Огромные государства ацтеков, инков и майя, своя религия, уникальная архитектура, специфический менталитет. Но открыл Колумб Америку для «просвещенной» Европы — и сгинул самобытный мир мезоамериканцев. Неужели не осталось от него никакого наследства, кроме пустых мексиканских пирамид да легенд о кровавых жертвах жестоким богам? Конечно, осталось, и очень интересно его искать и находить.

А еще Владимир очень любит поэзию. С театром Джигарханяна, например, участвовал в поэтическом вечере «Я – счастливый человек!» с двумя стихотворениями. Одно — Геннадия Шпаликова, а второе — Николая Гумилева: «Жди меня. Я не вернусь».

— Интереснейший, кстати, текст! Как-то раз он попался на глаза другому известному поэту — Константину Симонову. Его «Жди меня» считается образцовым шедевром, а ведь гениальную-то идею он, выходит, у Гумилева увел! Вот как бывает в мире больших поэтов, — говорит наш собеседник.

О том, что умеет сочинять стихи и сам, Владимир рассказывает скупо и неохотно. Но на прощание соглашается прочесть свою «Легенду». Строгий ритм, выверенные небанальные рифмы, канонический библейский сюжет — о распятии Христа. Но стихи не выглядят лишь очередной перепевкой всемирно известного предания. «Дробный стук молотка. Миллионами звезд разбивается солнце, летящее в пропасть»… Строки образны и вместе с тем конкретны, как в самом натуралистичном репортаже. Легенда, в которой нет религиозного мифа, а есть подвиг человека, готового страдать и умереть за свои убеждения. А значит — изменить к лучшему этот мир.

Обладающий столькими талантами — действительно счастливый человек, сколько бы испытаний ни выпало ему на пути.