Свидетели ушедшей эпохи

Жители района Арбат обратились в нашу газету и попросили помочь установить возраст тополя, растущего в одном из дворов. Дерево настолько высокое и раскидистое, что жильцы дома предполагают, что ему несколько веков, а это значит, что оно старше всех остальных деревьев в центре.

…Тень от тополя, подпирающего кирпичную подсобку, закрывает почти весь двор в Николопесковском переулке 6. Однако Маргарита Николаевна Трубникова, самая старшая жительница дома никак не может вспомнить, когда он успел так разрастись, хотя на память она не жалуется: до сих пор в совершенстве владеет английским и немецким языками, знание которых требовалось от каждого сотрудника Министерства внешней торговли, где она проработала всю жизнь.

- Переехала я сюда в 1943 году вместе с родителями тринадцатилетней девочкой, - рассказывает Маргарита Николаевна, - В этом доме жили энергетики и моему отцу, как заместителю министра энергетики, дали здесь квартиру.

В углу, где сейчас находится кирпичная подсобка, в то время стоял деревянный дом, там после войны жил диктор Виктор Балашов. А перед его домом был огород, где жители выращивали свеклу с картошкой, чтобы пережить тяжелые послевоенные годы.

- Видите серый дом, примыкающий к нашему? – спрашивает Маргарита Николаевна. – Его пленные немцы строили по немецкому проекту! Интерьер и планировка квартир там европейские, абсолютно не похожие на наши.

Квартиры в этом доме были просторнее, а потолки - выше. Весь первый этаж отводился под общественные пространства для жителей – музеи и билиотеки. Советские люди, многие из которых жили порой не просто на первых этажах, но и в подвалах зданий, такая гуманистическая инженерная мысль казалась настоящей фантастикой.

- Мы с ребятами со двора бегали к пленным немцем, подкармливали сухарями - вспоминает жительница.- Жалко было, порой они так печально на нас смотрели…

Дом этот потом отдали генералам, а тополь, по словам пенсионерки, в это время во дворе уже рос.

- Детьми мы катались с горки, упиравшейся прямо в его корни, а в молодости целовались под его ветками с будущим мужем, - говорит она.

- Тут раньше церковь стоила – Николы в Песках, - подключается к беседе Ирина Пономарева, председательница ТСЖ, - Ее взорвали, чтобы дом построить, а тополь – устоял. В наш дом авиабомба попала во время войны – тополь устоял, а потом метро прокладывали под землей – и опять дереву хоть бы что! Удивительная жизнеспособность!

Этот тополь такой толстый, что жители уверены, что ему, как минимум, несколько веков, однако приехавший дендохронолог Руслан Куча, руководитель компании Lumi Polar разочаровывает их.

- Тополи обычно живут не больше века, - утверждает он, делая замеры дерева и собирая образцы почвы для экспертизы. – Если условия хорошие – то могут и 150 лет прожить, но это скорее исключение, чем правило.

Судя по ширине ствола – в четыре с половиной метра, условия в арбатском дворе оказались для дерева действительно хорошими, что удивило всех местных жителей кроме Маргариты Николаевны, которая, потеряв мужа и единственную дочь, кажется, лучше других знает о том, как закаляют трудности тех, кого они не сломали.

- Этот тополь – женского пола, - выносит вердикт дендрохронолог, - Ему приблизительно девяносто лет. По расчетам оно может прожить еще два десятка лет.

Услышав заключение, Маргарита Николаевна вздрогнула. Кажется, что только теперь она поняла, почему в молодости не обращала на него никакого внимания – тополь оказался ровесником, а точнее ровесницей, ей самой. Поэтому, в ее 13 лет, деревцо было еще совсем тоненькое, совсем как девочка-подросток. А сейчас оно такое большое, что под его раскидистыми ветвями можно укрыться не только от солнца, но и от лишних воспоминаний, не растерявших своей яркости за девяносто лет.

… Мы вместе с учеными и жителями потихоньку вышли со двора, оставив Маргариту Николаевну и тополь наедине. Им, последним свидетелям ушедшей эпохи, слишком о многом надо друг с другом поговорить: вспомнить всю череду событий, промелькнувших под этими ветвями за миг, неизвестно когда обернувшийся веком. Вспомнить, для того, чтобы почти сразу все это забыть, и никогда уже больше не возвращаться назад.