Сергей Урсуляк: Нам помогали местные жители

На канале "Россия" долгожданная премьера 14-серийного фильма Сергея Урсуляка «Тихий Дон». В интервью "Москва-Центр" Сергей Владимирович рассказывает о том, как он работает над экранизациями великих произведений.

- Сергей Владимирович, кому как не вам известно – будете снимать «Ликвидацию 2» или нет?

- Да, это известно – я не буду режиссером продолжения сериала «Ликвидация». – Говорят, что Владимир Машков отказывается сниматься в продолжении, если режиссер будет не Сергей Урсуляк. А еще Владимир Машков рассказывал мне в интервью о том, что в роли Гоцмана он отталкивался от образа Глеба Жеглова, созданного Высоцким.- Возможно, роль Владимира Высоцкого в фильме «Место встречи изменить нельзя» и была для Машкова ориентиром, путеводной звездой, но Жеглов и Гоцман, скорее, антиподы. У этих героев разная природа и во многом противоположные характеры. На мой взгляд, точнее получался у Машкова Гоцман тогда, когда он играл по моим описаниям и рассказам о моем отце, дяде. Возможно, именно поэтому Володя и отказывается сниматься в «Ликвидации», хотя мне об этом неизвестно. Он не посвящал меня в свои планы.

- Вы ведь тоже были артистом…Не обидно ли вам, что вы дарите другим актерам такие роли, за которые надолго им обеспечена всенародная любовь? Вы делаете их героями…Тогда как сами остаетесь в тени.

- Это вопрос амбиций. Если бы я хотел, мечтал сыграть, например, Гоцмана, а вместо меня это сделал Машков, и получил всю любовь народа и поцелуи женщин, возможно, я бы его отравил (шутка). А так я очень счастлив, что артистов из моих фильмов узнают на улицах, просят у них автографы. Кстати, я это вижу буквально ежедневно, гуляя со своей женой Ликой Нифонтовой. Причем наиболее ярко проявляется народная любовь в других странах, со стороны наших соотечественников. Куда бы мы не приехали узнают Лику узнают везде и всегда по Норе.

- А в Москве где вы любите гулять с женой?

- Мы любим старую Москву - Замоскворечье, Таганский район, где сохранился дух купеческой Москвы. Марьину рощу любим.

- Какую роль в выборе произведения для экранизации играет ваше личное к нему отношение? Всегда ли руководствуетесь любовью к книге?

- Конечно, идеальным посылом должна быть любовь к произведению. Но, признаюсь, так бывает не всегда. Например, до начала работы над фильмом «Жизнь и судьба», я не был большим поклонником этого романа. Разумеется, я понимал, что произведение великое, но перечитывать его не хотел. И тогда в романе Гроссмана, и в сценарии Эдуарда Володарского, причем в сценарии даже больше, чем в романе, я искал для себя близкое, родное – то, о чем и буду снимать кино.

- Кино как приказ, как документ, как своего рода приговор. Поэтому снимать великие произведения литературы все равно как создавать новую Конституцию.

- В вашем суждении есть доля истины. Но все же думаю, что великие произведения следует экранизировать ни раз в шестьдесят лет, а чаще. Тем более в ситуации сегодняшней России, когда люди мало читают, и большая литература выпадает из нашего общения.

- Сергею Есенину принадлежат строки «Большое видится на расстоянии». Имеет ли для вас значение – продолжительность временного отрезка от первоисточника до нас? Герасимов снимал «Тихий Дон» почти по горячим следам. В своих фильмах вы больше смотрите со стороны на события, которые показываете, или погружаетесь в тот водоворот?

- В каждой экранизации существует своя степень условности. В фильме по повести Трифонова «Долгое прощание» или в сериале «Жизнь и судьба» для меня было важно быть абсолютно точным в изображении той реальности, ее деталей. Тогда как в фантазийных историях: «Ликвидация», «Исаев» я мог позволить себе вольности. Расстояние особой роли лично для меня не играет. Оттого, что события, описанные в романе, произошли очень давно или не недавно, никому не легче, как и не тяжелее. Артисты, которые играют роли литературных героев, больше живут интуитивными вещами, перемещаясь во времени и пространстве легко и свободно. Почему Сергей Маковецкий выдающийся артист? Да, не потому, что он является Штрумом - героем романа «Жизнь и судьба» или отцом Григория Мелехова (да, Сергей Васильевич в нашем «Тихом Доне» играет отца Григория Пантелея Прокофьевича), а потому что природа подсказывает ему то, что будет правдой для этого персонажа. Это и есть интуиция актера – она же и талант. Поэтому я не согласен с тем, что про войну могут снимать только люди, прошедшие войну. Лев Толстой не участвовал в войне 1812 года, но при этом написал об этой войне лучшее, что было о ней написано.

- Да, но Лев Толстой был гением, и к тому же участвовал в обороне Севастополя. Актеры, прошедшие Великую Отечественную войну, как Анатолий Папанов, Сергей Бондарчук так сыграли в фильмах «Живые и мертвые» и «Они сражались за Родину», что ни повторить, ни превзойти их другим исполнителям невозможно.

- Уверяю вас, это те случаи, когда личный опыт помножен на талант артиста. Владимир Семенович Высоцкий не участвовал в войне, но его песни и стихи о войне – одни из самых пронзительных. Есть такое понятие как генетическая память, и оно не всегда напрямую связано с личным опытом.

- От многих артистов я слышала о том, что вы создаете команду на съемочной площадке – настоящую команду, которая участвует во всем процессе. Насколько замечательной, сплоченной получилась команда в фильме «Тихий Дон», вошли ли в нее жители станицы Вешенская?

- Местные жители нам очень помогали и советами, и рассказами, и даже реквизитом. Некоторые из местных плотно работали в нашей группе. Но как ни крути, основу нашей группы составляли профессионалы-кинематографисты. В моей команде прекрасные профессионалы. Правда, это не значит, что мы не спорили, и все довольны работой друг друга.

- Режиссер создает свой мир, не так ли? Мы знаем миры Тарковского, миры Феллини и других гениев…Но как создавать свой мир в случае с экранизацией романа «Тихий Дон», когда этот мир уже создан автором?

- Вряд ли великие режиссеры заботились о том, чтобы создавать свои миры. Мир или есть, или его нет, ведь так? Это как с обаянием – оно или есть или его нет. Параджанов создавал свой мир из листочка бумаги, соломинки, словом, из ничего…Однажды мне довелось общаться с Сергеем Параджановым, и я был поражен красоте его общения с вещами. Как он виртуозно бросал на стол зелень, или бросал на стол лаваш, создавая тем самым потрясающей красоты натюрморты. Вот он создавал мир из ничего, потому что в нем самом был этот мир, понимаете? Если режиссер экранизирует Пушкина или Шолохова разве его мир куда-то исчезает? Главное, чтобы он был – мир. Напомню, что и Параджанов экранизировал Лермонтова.

- Сергей Владимирович, назовите, пожалуйста, ваши любимые литературные произведения, по которым в идеале вы хотели бы снять фильмы?

- Я люблю Дюма, но, к сожалению, его романы экранизирую не я. Люблю Пушкина, Булгакова…Сразу скажу, так называемой «настольной книги» у меня нет и никогда не было. Из любимых Юрий Трифонов, но мне посчастливилось поработать с его повестью «Долгое прощание». Роман «Тихий Дон» один из любимых моих романов.

- «Войну и мир» не хотите экранизировать?

- Всерьез об этом не думал. К тому же сегодня «поднять» такую картину нереально.