Симон Осиашвили: Музыка стимулирует мое воображение

В январе 2021-го исполнилось 25 лет одной песне — «Мамины глаза», написанной на стихи Симона Осиашвили. Поэт рассказал «МЦ», как он работал над одним из самых трогательных шлягеров российской эстрады.

С первой строчки это обращение матери к сыну, исполненное Тамарой Гвердцители, что называется, на разрыв аорты, переворачивает душу. Столько в этих словах жизни, правды и тоски.

— Симон, расскажите историю песни. Ведь у каждой песни она есть.

— Мне позвонил приятель, музыкант и композитор Виталий Кобылянский, и сказал, что у него есть музыка, на которую он просит меня написать слова. Я спросил: «А что ты представляешь в этой песне?» Он говорит: «Я себе представляю какое-то уютное еврейское местечко». И все. В общем, я решил написать про то, что самому придет в голову. Вообще в этой песне я ничего нового не придумал. Допустим, «дорогие мои старики» — это моя фраза. Или «не сыпь мне соль на рану». А «мамины глаза» — это вечно. И песен таких было миллион до меня. Ну да, я описал, наверное, нормальные человеческие чувства. Но одна находка там есть. В припеве, если помните: «Мамины глаза все на свете понимают. Мамины глаза все грехи нам отпускают. Мамины глаза …» и дальше «ойе-ей». Мне кажется, в этом «ойе-ей» что-то есть. Мой креатив в этой песне именно в нем.

— Вот вышутите, а песня действительно за душу берет.

— Ну, наверное, берет, раз она живет столько лет. Песня у меня началась со строчки «Мой сын, мой цветочек, мой бутон». И я не знал, что она будет про мамины глаза. Вот так легло само.

— Наверное, сложно писать стихи на готовую музыку?

— Мне трудно ответить на этот вопрос однозначно. Когда я был помоложе и по-креативнее, писал стихи, которые потом становились песнями. А с возрастом мне все труднее становилось придумывать что-нибудь, если нет музыки, которая стимулирует воображение.

— Как это происходит? Картины какие-нибудь возникают в голове, когда звучит музыка?

— Я никогда не знаю, про что будет песня. Слушаю музыку много раз, и вдруг приходит какая-то строчка. И если она меня зацепила, начинаю плести кружево словесное.

— Хочется спросить про родителей. Как они вас воспитывали? Строго?

— Они, по-моему, меня вообще никак не воспитывали. Воспитание — это не то, когда тебе говорят: «это можно», «это плохо», «это хорошо». Это мало действует на ребенка. На него действует то, как ведут себя родители. Хотя я только умозрительно могу об этом рассуждать: я не родитель, у меня нет детей.

— Не было у вас недопонимания с ними? В подростковом-то возрасте все через это проходят.

— Нет, никогда. Более того, я в 9–10-м классе вдруг решил помогать маме тем, что сам стал стирать себе рубашки. Вообще я был достаточно беспроблемным ребенком. Мало хлопот родителям доставлял. Я учился сказать «хорошо» — это мало. Я окончил школу с золотой медалью. Единственное, за что мне могли предъявить претензии в школе — за более-менее длинные волосы. Но поскольку я был первый ученик, мне это прощалось.

— Синдрома отличника, «ботана» у вас не было?

—  Наверное, был. Тогда это так не называлось, но думаю, я именно так воспринимался моими сверстниками.

— Вас это беспокоило?

— Нет. Я был очень целеустремленным юношей. Побеждал в математических олимпиадах, совершенно естественным образом планировалось, что стану математиком. Я окончил политехнический институт во Львове. Прикладную математику. Кстати, с красным дипломом. Это уже в Литературном институте имени Горького в Москве, который я тоже потом окончил, у меня диплом синего цвета.

— А вдруг в вас наука потеряла гениального математика?

— Не думаю. Когда после политехнического института я стал работать программистом, то не почувствовал, что меня это занятие сильно увлекло. Мне больше нравилось выпускать стенгазету в том вычислительном центре, где я работал. Возможно, это были первые шаги в сторону другой жизни.

— Кстати, а родители как-то пытались повлиять на ваш выбор жизненного пути?

— Я, когда уже был зачислен в Литературный институт, приехал домой после вступительных экзаменов. И мне вдруг стало страшно бросать свою налаженную жизнь львовскую, где у меня дом, работа, семья, друзья — все. И мне уже 25 лет, и ехать в чужую Москву, и становиться опять студентом… Там я зарплату уже получал, а тут что, стипендию снова? Я помню те ужасные недели, когда принимал решение: поехать — не поехать. И уже почти решил, что не поеду, как папа сказал: «Сын, если не попробуешь, пожалеешь». Эти слова побудили меня все-таки начать новую жизнь. А так родители никогда не вмешивались в мою жизнь — кем мне быть, как мне жить, с кем мне жить, кто у меня будет женой. Но и я их никогда не обременял, не грузил своими проблемами.

— Вот вы приехали в Литературный институт. Москва! Самое ее сердце. Какие были впечатления?

— Да. Тверской бульвар, 25. Самый центр Москвы. Замечательное место. Я жил в общежитии на улице Добролюбова и каждое утро ездил на 3-м троллейбусе до «Пушкинской». Там было кафе, где я всегда завтракал. Каши там ел, сырники и шел на учебу.

— Ну а мысли какие одолевали, как чувствовали себя на новом месте?

— Нелегко себя чувствовал. Мне было одиноко в Москве. Я не очень легко схожусь с людьми, и друзей в институте у меня не появилось. Может быть, потому что я не примыкал ни к какой группировке и был немного взрослее своих однокашников. И потом, я непьющий человек. А в компанию нужно было влиться в буквальном смысле.

— Когда прошло это чувство одиночества?

— Я настолько этим одиночеством тяготился, что через некоторое время решил перейти на заочное отделение и вернуться во Львов. Но когда вернулся, понял, что мне все-таки нужна Москва. И нашел себе работу в одной пусконаладочной организации по специальности — по программированию. 20 дней у меня длилась командировка в Москву. Потом на несколько дней я возвращался во Львов и снова на 20 дней ехал в Москву. Такое промежуточное состояние — я как бы уже в столице, но еще и во Львове — помогло мне постепенно войти в московскую жизнь.

Справка:

Симон Осиашвили — поэт-песенник, заслуженный артист России. Родился во Львове в 1952 году. Пишет стихи к песням с 1984 года. С того времени написал более 500 песен для звезд советской и российской эстрады: Софии Ротару, Аллы Пугачевой, Филиппа Киркорова, Ирины Понаровской, Валерия Леонтьева и других. Самые известные песни — «Не сыпь мне соль на рану», «Бабушки-старушки», «За милых дам», «Колодец», «Дорогие мои старики».