Спасительный путь к сердцу

На 6-м корпусе Института Склифосовского (Мещанский район) появилась памятная доска знаменитому кардиологу Алексею Голикову (1921–2017).

Алексей Голиков проработал в Институте Склифосовского более 45 лет и внедрил в отечественную кардиологию и неотложную терапию методы, которые в свое время казались поистине революционными. А главное — сам 6-й, кардиологический корпус Склифа в своем нынешнем виде возник благодаря Алексею Петровичу.

Отменить приговор

Белое полотнище с памятной доски сдернул Сергей Петриков — директор Института Склифосовского. Установить мемориальный знак предложили ученики Голикова, а Сергей Сергеевич их от всей души поддержал.

— Алексей Голиков был легендой нашего института, — заявил Сергей Петриков. — Он основал современную кардиологию в том виде, в котором она сегодня существует. Например, он впервые предположил, что лечение инфаркта миокарда может быть хирургическим, когда можно расширить сосуды, наладить кровоснабжение...

Коллеги Алексея Голикова сегодня в один голос называют его провидцем. Например, он одним из первых в нашей стране стал применять при инфаркте миокарда препарат стрептодеказа — он служит тромболитиком, то есть разрушает сгусток крови, который грозит закупоркой сосуда и смертью.

— Еще в начале 1970-х годов Алексей Петрович обсуждал вопросы применения хирургической помощи для борьбы с кардиогенным шоком, — приводит пример доктор медицинских наук Михаил Абакумов, советник директора Института Склифосовского. — Говорил о возможности применения искусственного кровообращения, ЭКМО (экстракорпоральная мембранная оксигенация, метод насыщения крови кислородом при дыхательной недостаточности. — «МЦ»).

Вместе с учениками Алексей Голиков сумел оспорить правило, считавшееся приговором: если больным не успели плотно заняться в первые 12 часов после инфаркта миокарда, то человек обречен.

— Наши разработки показали, что даже терапия, начатая на третьи сутки, может предотвратить тяжелые последствия и летальный исход, — рассказывает Георгий Газарян, руководитель отделения неотложной кардиологии Склифа. — Причем мы отбирали больных, чье состояние было наиболее чревато, и выполняли вмешательства при максимально высоком риске...

Стройка во время чумы

А ведь Алексей Голиков начал применять свои экспериментальные методы в абсолютно неблагоприятных условиях. Он пришел в Институт Склифосовского в 1971 году. Кардиологической корпус представлял собой убогое П-образное здание школьного типа с восьмиместными палатами без удобств, на весь этаж было всего по два туалета.

— Я в 1971 году был председателем месткома института, — вспоминает доктор медицинских наук Владислав Теряев, занимавший пост директора Склифа в1986–1992 годах. — Первое, что сказал Алексей Петрович при нашем знакомстве: «А корпус-то надо ремонтировать!».

Однако одолеть экономические и бюрократические препятствия оказалось потруднее, чем растворить реальный тромб. Осуществить мечту Алексей Голиков смог лишь через 20 лет после прихода в Склиф.

— Я в 1991 году был главным инженером «Инвестстроя», — говорит Александр Серегин, ныне ведущий инженер генеральной дирекции «Центр». — Они с Газаряном пришли ко мне с просьбой о помощи. Потом Алексей Петрович признался, что до этого успел 43 раза побывать у чиновников разного ранга... Мы сумели заключить контракт с финской компанией, объездили много стран, выбирая оборудование для операционной и лаборатории...

Старое здание было переделано полностью, включая планировку. Строительство уложилось в 11 месяцев — началось 1 февраля 1991 года, закончилось 31 декабря. Думается, не нужно объяснять, что это было за время.

— Один наш профессор называл этот проект «пиром во время чумы», — сегодня Георгий Газарян уже может говорить о пережитом с улыбкой. — Это было первое здание в институте, которое вообще подвергалось реконструкции...

А вот Александру Серегину кажется, что затея как раз оказалась очень созвучна духу той эпохи.

— Перестройка была сумасшедшим временем, и много на одном дыхании делалось, — объясняет Александр Андреевич. — И реконструкция этого корпуса отлично вписалась туда — и по сюжету, и по формату...

Кардиограмма характера

Изготовление и установку памятной доски оплатило правительство Москвы. Скульптором был Илья Феклин, ученик Александра Рукавишникова. Алексей Голиков на бронзовом барельефном портрете держит очки в руке, словно только что их сняв. Взгляд у него напряженно-усталый, но в то же время полный доброжелательности. Рядом с его лицом по черному граниту бегут белые зигзаги кардиограммы. Образ получился довольно динамичный, а главное (по словам тех, кто знал Голикова) — схожий с оригиналом.

— Он не просто похож, — волнуясь, подбирает слова Александр Серегин. — Тут все признаки его характера переданы. Он такой и был — простой и при этом внимательный. Вот мемориальные доски — они обычно не живые, они просто запечатлели какое-то свое время, и все. А этот портрет — он словно для будущего предназначен.

СПРАВКА

Алексей Голиков родился 17 июля 1921 года в Батайске. В 1940–1947 годах учился в Военно-морской медицинской академии в Ленинграде, за это время неоднократно участвовал в боевых действиях. В 1947–1949 годах — врач-терапевт в гарнизонном лазарете на Новой Земле. В 1949–1970 годах — сотрудник Военно-морской медицинской академии. С 1970 года — руководитель клиники неотложной терапии 4-го Главного управления при Минздраве СССР. В 1971 году возглавил отдел острых терапевтических заболеваний НИИ имени Склифосовского, а в дальнейшем создал там Центр неотложных состояний по терапии и кардиологии. Работал до самой кончины, наступившей 24 января 2017 года.

Член-корреспондент Академии медицинских наук СССР, академик РАМН и РАН, лауреат профессиональных премий, награжден боевыми орденами и медалями.

ЛЮБОПЫТНО

Во время учебы в Военно-морской медицинской академии Алексей Голиков однажды сдавал экзамен начальнику кафедры факультетской терапии полковнику Александру Мясникову, будущему академику. На вопрос, как связаны гипертония и атеросклероз, курсант Голиков отрапортовал: «Морским узлом, товарищ полковник!» Много лет спустя, в 1957–1967 годах, он пытался развязать этот узел: проводил клинико-экспериментальные исследования на животных, вводя им в кровь меченый радионуклидами холестерин (эндогенный, то есть синтезированный самим организмом холестерин был помечен ацетатом натрия). В результате были получены данные о роли холестерина в формировании атеросклеротических бляшек в аорте и коронарных сосудах.

КСТАТИ

Во время службы в лазарете на Новой Земле (1947– 1949) терапевт Голиков обратил внимание на то, что у военных уже в первый год начинает скакать давление, в то время как коренные жители архипелага — ненцы — от этого вовсе не страдают. Впоследствии Алексей Голиков продолжил исследования по этой теме и разработал рекомендации по профилактике гипертонии у военнослужащих из центральных и южных областей СССР, которым предстоит отправка на Крайний Север.

ПРЯМАЯ РЕЧЬ

Андрей Спасский, заместитель гендиректора Международного центра охраны здоровья

Я пришел в Институт Склифосовского в 1982 году в клиническую ординатуру по специальности «скорая помощь». В то время кардиологическое отделение находилось еще в старом здании, но пользовалось огромной популярностью у врачей. Все знали, что клиника Голикова — это лучший пропуск в профессию: тех, кто окончил ординатуру у Алексея Петровича, брали не глядя в любое лечебное учреждение.

Сейчас я занимаюсь спортивной кардиологией, которой меня тоже научил Алексей Петрович. В свое время мы в Институте Склифосовского по просьбе Олимпийского комитета обследовали наших спортсменов: у нас ведь благодаря Голикову были самые современные ультразвуковые аппараты, нагрузочные тесты... Например, у одного известного теннисиста есть малая патология сердца — пролапсмитрального клапана. Его могли не допустить до соревнований, но мы назначили ему определенную фармакологическую терапию, и человек принес своей стране славу... А у другого спортсмена, борца, есть гипертрофия миокарда из-за тяжелых нагрузок. Но ее можно расценить как развитие спортивного сердца и помочь лекарствами. Ион стал многократным олимпийским чемпионом...

Анна Голикова профессор МГМСУ им. А. И. Евдокимова, дочь Алексея Голикова

Мы переехали в Москву в 1970 году. Жили тремя поколениями в одной и той же трехкомнатной квартире в Малом Власьевском переулке. Алексей Петрович никогда не хлопотал о том, чтобы мы с дочкой, его внучкой, получили отдельную площадь. Ему было не до этого.

Его жизнью была работа, он и в отпуск практически не ездил. Никогда не занимался ни хозяйством, ни хождением по магазинам: дома он писал монографии, научные статьи. Ив 7 утра уже был на работе.

Возил его шофер, а иногда — я. Если он, подъезжая к клинике, замечал больного из своего отделения курящим у крыльца, то требовал остановить машину, выскакивал и начинал читать мини-лекцию о том, как это вредно. Как ни странно, на него не обижались.

Дома постоянно обсуждались медицинские вопросы, ведь мы с мамой тоже врачи: она была невропатологом, я — эндокринолог. Много раз, устраиваясь на работу и называя свою фамилию, я встречала его бывших учеников. И они с благодарностью вспоминали его уроки. Ведь у Алексея Петровича было правило: если мой ученик в чем-то ошибется, то виноват буду я сам...