Страшно, аж жуть!

Множество легенд и необыкновенных историй ходит про центр столицы. Точнее, ходило. Меняются поколения и городские байки, которые когда-то передавались из уст в уста как последние новости, забываются. Москвовед Филипп Смирнов — один из немногих историков, кто бережно хранит их и рассказывает как сказки.

Мистика. От нее морозец бежит по коже. Но как же без мистики... Сегодня уже все забыли эту легенду, но каких-то 20–25 лет назад, проходя мимо магазина «Чай, кофе» на Мясницкой, горожане суеверно плевали через левое плечо: упаси господи встретить странного вида старичка, просящего подаяние. Не к добру это, ох не к добру.

— Дело в том, что очень давно, еще в дореволюционные времена, одна весьма жадная семейная пара купила себе на Мясницкой никому не нужный дом, как раз по соседству с магазином «Чай, кофе», — рассказывает Филипп Смирнов. — Этот дом когда-то принадлежал московскому сумасшедшему масону, для которого форма была важнее содержания. По Москве ходили слухи, что все внутренние помещения дома были декорированы так, что дрожь брала гостей, заходивших к масону. Говорили, что стены там были отделаны черным штофом и бархатом и что дверные косяки и стены украшали странные символы и черепа. Никто не хотел этот дом покупать. Даже даром он никому не был нужен.

Зато чета скряг позарилась на дом, несмотря на все ужасы.

Они периодически выезжали путешествовать и очень боялись брать свои сбережения с собой А тогда только-только появились ассигнации. И вот однажды жадные муж и жена, собираясь в очередную поездку и не сказав дворне, спрятали драгоценности и ассигнации в печную трубу. И строго-настрого приказали своему старому приказчику не топить печь. В один из прохладных вечеров он ослушался приказа хозяев и затопил печь.

Драгоценности спрессовались в ком, бумаги обгорели. Потом старичок долго ходил по банкам и добивался, чтобы ему заменили обгоревшие ассигнации на новые. Но тщетно, ничего у него не вышло. Тогда скряги прокляли приказчика, и через месяц умерла его супруга, а он с тех пор ходит и побирается по Мясницкой. Является в основном в туманные вечера. Если кто-то денежку старику подаст, лишится всех своих сбережений. Знаете крылатое выражение «Деньги вылетят в трубу»? Принято считать, что оно пошло как раз от этой истории. Еще одна легенда центра наводит мистического тумана вокруг Кузнецкого моста. На месте, где сейчас находится торговый дом «Берлин», когда-то стоял небольшой дом, в котором жила мама декабриста Ивана Анненкова (история его любви к французской модистке Полине Гебль, кстати, вдохновила Александра Дюма на написание романа «Учитель фехтования».

И это уже не легенда, а самая что ни на есть правда.) Анна Ивановна была наследницей состоятельного генерала от инфантерии Ивана Якоби, но слыла дамой странной и суеверной. Всю жизнь она боялась, что сбудутся слова цыганки, предсказавшей ей смерть во сне. Анна Ивановна не сомневалась в справедливости пророчества, а потому не пожалела сил, чтобы обмануть судьбу. Но обманула ли? — У мамы Анненкова была редкая фобия — она боялась спать, — продолжает рассказывать страшилки москвовед Смирнов. — С тех пор, как было сделано ужасное предсказание, она запретила слугам стелить ей постель и спала сидя. Она верила, что так обманывает смерть.

Будто смерть явится за ней, увидит,что она не спит, и уйдет восвояси. При Анне Ивановне всегда были очень грузные сиделки, которые нагревали ей «спальное» кресло. Она садилась в него и уходила в полудрему. А чтобы хозяйка не засыпала глубоким сном, служанки очень громко разговаривали. В таком мучении мама Анненкова и жила, пока не умерла, ровно как и было предсказано, во сне. Но сидя. Ничего удивительного: если человек нормально не высыпается, его сердце рано или поздно не выдержит. Но разве кому-то из современников Анны Анненковой было до этого дело? Вся Москва шепталась — умерла горемычная от злого слова цыганского.

А еще говорят, на Кузнецком Мосту гуляют приведения.

Якобы и сегодня там можно увидеть призрак манерной дамы. В туманную ночь по мосту проносится пролетка и вдруг резко останавливается. Из нее выходит барышня. Она берет у мальчика-газетчика газету, пролистывает ее, а затем снова прыгает в пролетку и уезжает.

Никто ничего подобного не видел? Ну и тьфу-тьфу-тьфу.

— Раньше ходили легенды, что увидеть такую призрачную сцену на Кузнецком Мосту — нехороший знак, — говорит историк. — Она как будто повторяет события далекого 1918 года.

Старожилы рассказывали, что это возлюбленная Саввы Мамонтова, известного мецената, узнает из газеты о его смерти.

И в туманные ночи трагедия девушки повторяется снова и снова...

Страшно? То-то же... Знали наши предки толк в мистике.