Судьба профессионала: инженер пожарной безопасности, ликвидатор на ЧАЭС, новатор и учитель

38 лет назад 26 апреля 1986 года произошла крупнейшая катастрофа в истории мирного атома - авария на Чернобыльской атомной электростанции. Специалистами многих отраслей экономики была проделана огромная работа, чтобы минимизировать отрицательные последствия этого события.

В самые сложные летние месяцы ликвидации последствий аварии обеспечивал пожарную безопасность восстановительных работ Кирюханцев Евгений Ефимович.

Евгений Ефимович - глава известной пожарной династии, обладатель уникальной профессиональной биографии, в которой вдоволь есть и учёбы, и сложных и опасных командировок, и научной деятельности, и новаторских разработок. Все это в деле пожарной охраны.

Человек, который сегодня многое делает для развития пожарной науки и техники, а также для передачи молодым поколениям своего профессионального опыта и знаний.

- Евгений Ефимович, в одном из интервью Вы сказали, что продолжили семейную династию. Как это было? Кто повлиял на Ваше решение?

Прежде всего, на моё решение пойти в Ленинградское пожарно-техническое училище, конечно, большое влияние оказало мнение отца, его рекомендация. В то время квартиры, служебные комнаты семей пожарных располагались непосредственно на территории пожарной части. Так было принято. У меня осталось много положительных детских впечатлений. В части была спортивная площадка. В центре внимания мальчишек находилась пожарная башня, где сушились рукава. Нашей целью было забраться на самый верх и спуститься вниз по рукавам. Ох, и доставалось нам тогда от руководства части, ведь мы не думали об опасности получить травму. Всё вместе - мои наблюдения над жизнью и работой отца в пожарной части, моя жизнь там, - повлияли на моё решение. Кстати, моя мама тоже работала во время войны диспетчером пожарной части с 1943 по 1945 годы.

- Расскажите о Вашей семейной династии, и что Вы скажете о профессиональных династиях в пожарном деле?

Да, моя семья, хоть и не совсем пожарная, но близко к этому. Сын работает в пожарной охране, внучка закончила АГПС МЧС России, племянник долгое время работал в пожарной части. Отец жены, сама супруга и я сейчас работаем в Академии государственной противопожарной службы. Общая выслуга лет нашей семьи в пожарной охране давно превысила 250 лет. Раньше профессиональные династии всегда приветствовались. Мы к своей службе относимся как к родной семье, и поэтому отношение к профессиональным обязанностям принципиально другое, в отличии от сотрудников, которые легко меняют сферу своей деятельности. Сейчас многие стали забывать о династиях на работе, и многие пытаются видеть в этом явлении корысть, кумовство. Но только не в пожарной охране. Когда человек жертвует своей жизнью, находится в зоне риска, у него психология принципиально отличная от психологии обычного человека, который трудится условно в другой сфере.

- Как развивалась Ваша служебная деятельность после окончания Ленинградского пожарно-технического училища?

Как одного из наиболее грамотных выпускников меня направили в специальный учебный отряд по подготовке пожарных. Уже тогда я был уверен в том, что основой правильного развития специалиста пожарной охраны являются разносторонние знания. Эта уверенность позволила мне в дальнейшем закончить Московский инженерно-строительный институт по сложной специальности «Промышленно-гражданское строительство», получить юридическое образование, стать кандидатом технических наук. Служба постоянно требует новых знаний, необходимо совершенствоваться, расширять кругозор. Большую поддержку оказали мне мои руководители, наставники, учителя.

- Кто они? В чем заключалась их помощь?

В 1968 году на меня обратила внимание начальник нормативно-технического отдела УПО ГУВД Мосгорисполкома Волкова Нина Николаевна. Именно с этим отделом связаны 25 лет моей службы, где, начав службу обычным инженером, я впоследствии стал заместителем главного Государственного инспектора РФ по пожарному надзору. Нина Николаевна – это опытнейший человек, в области нормативно-технической работы. Её глубокие знания, это не только методика рассмотрения проектной документации и стандартов пожарной безопасности, а это и вопросы принятия управленческих решений, и проблемы взаимодействия между сотрудниками. Она ведь пользовалась колоссальным авторитетом и в Московском горисполкоме и среди руководителей проектных и строительных организаций Москвы, её все знали в лицо. Я перенимал её опыт, брал с неё пример, она стала настоящим учителем для меня.

Существенно расширить знания и понимание технологий пожарной безопасности зданий в самых разных областях промышленности мне удалось и под руководством заместителя начальника ГУПО МВД СССР Кимстача Игоря Фотиевича. Для того, чтобы защищать здание от пожара, нужно досконально знать технологию производства, а она зависит от отрасли применения, климатической зоны. Таким образом, мне пришлось изучить не только технологию газодобычи, нефтепереработки, эксплуатации атомной станции, но и разобраться, как устроена, например, работа ферм содержания крупного рогатого скота, баз хранения овощей. За 17 лет под его руководством я в Москве не засиживался, побывал на сложных объектах в Тюмени, Салехарде и многих других областях СССР.

- Вы были вице-президентом CTIF, Международного технического комитета по предотвращению и тушению пожаров.

Предложение возглавить от СССР мне показалось очень интересным. В CTIF я отвечал за научные исследования в мире в деле пожарной охраны, собирал их, обобщал и уже доводил до сведения коллег. Пожарные всего мира дружат, им делить нечего, а обмениваться мнением и информацией очень важно для них. Наша страна получила огромный опыт, это действительно интересный и эффективный проект. Российская наука в пожарной безопасности шагнула далеко вперед по сравнению с другими странами. Мы большое внимание уделяем профилактике тушения пожаров, работе с проектными организациями, в то время когда зарубежные коллеги участвуют только на этапе сдачи объекта.

- Поговорим о ликвидации последствий на ЧАЭС.

Государственная система борьбы с пожарами – это хорошо организованная и жестко структурированная система. В самые первые часы аварии вместе со специалистами из заинтересованных министерств, руководства страны на место происшествия незамедлительно вылетел один из руководителей Главка – Рубцов Вячеслав Федорович. Была создана правительственная комиссия по ликвидации последствий аварии. Она объединила деятельность всех организаций, подразделений, которые работали на Чернобыльской станции. Стало понятно, что это не обычная авария на атомной станции, опыта работы в таких масштабах и в таких условиях у нас не было. Специалисты пожарной охраны, которые оказались в Чернобыле первыми, встретились практически с неизвестностью. На обычном пожаре мы видим опасные факторы - это дым, температура, огонь, мы знаем что делать, как делать, у нас все до механизма отработано. В данном случае, кроме стандартных признаков пожара, мы столкнулись с радиацией, которую не видишь, не ощущаешь, не можешь оценить ситуацию с точки зрения последствий для личного состава. Мы узнали, что первые, кто тушил пожар, получили самую большую дозу излучения. Они понимали, что есть долг службы, долг перед Родиной. Их задачей было потушить пожар и исключить возможность возгораний на других блоках.

- Расскажите, какие задачи стояли перед Вами там, на ЧАЭС?

Я отправился туда в июне 1986 года. Основной моей задачей было не только обеспечение пожарной безопасности восстановительных работ, но и безопасность личного состава. До меня там уже побывали Максимчук Владимир Михайлович, Трифонов Юрий Николаевич и другие. Я приехал к ним на смену.

Лето было катастрофически жарким, ниже 30 градусов температура не опускалась, и это привело к тому, что в радиусе 30 км от Чернобыльской АЭС загорелись торфяные поля. Это надо было видеть и быть в этих полях. Я считаю, что возгорание полей произошло именно из-за температуры, а не от радиации. Поля были осушены и произошло самовозгорание. Сводный пожарный отряд, привлеченный для ликвидации этого пожара, работал в жесточайших условиях. Прежде всего, это радиационная пыль, которая распространилась до европейских стран, не говоря уже о прилегающих торфяных полях. Другой неблагоприятный фактор, это высокая температура окружающей среды. Я, как руководитель сводного отряда, присутствовал на месте тушения, оценивал, каким образом происходит процесс, что возможно изменить в лучшую сторону.

- Если говорить именно о Ваших задачах по обеспечению безопасности личного состава от воздействий радиации?

Было много страхов у сотрудников, приезжающих на ликвидацию, а страхи они не были беспочвенны. Очень много было молодых сотрудников, а молодежь надо было беречь: боялись получить опасную дозу радиации, боялись за будущее потомков. Понимая важность ситуации, было потрачено много усилий, чтобы наладить радиационную безопасность личного состава. У нас была своя карта радиационных полей, которая показывала, куда и как идти, и прежде чем посылать бригаду на уборку зараженной территории, мы досконально отрабатывали действия. Вплоть до того, что проводили расчеты, какое время сотрудник должен там находиться, и проверяли, что он сможет сделать за 2 минуты. Требовался жесточайший контроль полученных доз радиации. Каждому человеку давался индивидуальный дозиметр, по истечению дня он сдавался, и ему давали новый. Этот дозиметр регулировал, какое количество радиационного излучения получил человек. Попытки нарушений жестоко установленного режима пресекались. Мне удалось с этим справиться.

- Как на Вас повлияла командировка в ЧАЭС?

Если говорить про физическое состояние, то ужасно. Я всю жизнь занимался спортом, у меня 18 разрядов по спортивным видам спорта было: лыжи, коньки, городки, шахматы, шашки, легкая атлетика. Уезжая в командировку, я был в очень хорошей физической форме. А после, стал слаб, не мог пробежать и 500 метров. Нам всем пришлось приложить много усилий для того, чтобы частично восстановиться. Кто-то поехал в специальные медицинские учреждения, а я поехал к себе в деревню в Рязанскую область. Моя бабуля поднимала меня в 4 часа утра, давала мне задания: то сено убрать, то отправляла по грибы да ягоды. Одно время я брал с собой табуретку, потому что очень быстро уставал. Ежедневное пребывание на свежем воздухе помогло мне восстановиться, так как сама природа меня очистила. Ну, а когда месяц прошел, я процентов на 60 восстановился, было уже легче.

Удивительно, но влияние на организм именно радиации сугубо индивидуально. Кому-то был нанесен большой вред, кому меньший. Вернувшись оттуда на работу, мне уже стало не до своего здоровья. Я в командировках проводил большое количество времени, а там другие проблемы, другие задачи, другие пожары. Все это затягивает так, что уже и не до своих проблем было.

- Расскажите о командировках, Вы принимали участие в ликвидации многих пожаров.

Вся служба состоит из командировок, я и мои коллеги были на всех серьезных пожарах. Кто-то ездил на пожары в Кинешму, мне, например, достался пожар в Тюменской области, где в одном резервуаре горело 10 тонн нефти. Было организовано охлаждение соседних резервуаров, но как только сзади у нас в канализации начали происходить взрывы, пришлось организовать срочную эвакуацию пожарных бригад. В результате люди не пострадали, а, как оказалось после, лафетные стволы, расположенные на обваловании превратились в золу, сгорели до основания. Это была своевременная эвакуация. Тогда мы работали вместе с Алексеем Вязниковцевым, тогдашним руководителем пожарной охраны Тюменской области.

Был ещё на армянском землетрясении. Нашей задачей было наладить работу и помочь пожарной охране участвовать в процессе ликвидации последствий. Всё-таки опыт главка намного шире, чем был у территориального подразделения, поэтому мы делились им. Оценивая ситуацию на месте, мы запрашивали у руководства специалистов с опытом, необходимым для решения проблем, возникших в результате этой техногенной катастрофы. Думаю, что наш общий вклад был весьма существенным.

Сложной была командировка в Чечню. Это было время межнационального конфликта, трагедии в нашей стране, нашей общей семье народов. Мы оценивали, как работают сотрудники пожарной охраны Чечни в этих сложных условиях. Я с руководством местного пожарного ведомства объездил всю республику. Кстати, тогда именно подразделениям МЧС Чечни удалось обеспечить водоснабжением всех нуждающихся. В дальнейшем в помощь местным работникам для тушения пожаров на трубопроводах с нефтью прибыла бригада из Краснодара. Я налаживал взаимодействие между подразделениями, которые занимались ликвидацией последствий конфликта и структурами пожарной охраны.

Конечно же, работа пожарного требует специальной психологической подготовки.

- На тот момент ещё не существовало специальной психологической службы?

Мы все психологи. К нам приходят люди с устоявшимися человеческими ценностями, свойственными пожарным, как правило, это те, кто сами выбрали эту профессию и готовы к серьезным стрессовым ситуациям. Без специальной подготовки, без крепкой нервной системы моральные перегрузки, свойственные пожарной службе, выдержать невозможно.

- Правда ли, что начальники караулов определяют с высокой степенью вероятности - останется ли новичок служить в пожарной части или быстро уволится?

Начальник караула должен быть психологом, по-другому и быть не может. В сложных ситуациях на пожаре, в разведку, он должен брать с собой людей, на которых можно положиться в экстремальных условиях. Люди, которые ведут себя достойно, не теряя разума, не подаваясь панике, те, кто не подведёт, в ответственный момент остаются в пожарной охране. Бывает так, что надо спасать людей, а не дрожать за свою собственную жизнь. Конечно, надо опасаться за себя, не делать поступки, которые приводят к собственной гибели, но задача спасать людей – основная задача пожарной охраны.

- Расскажите о пожаре в гостинице «Россия».

Пожар в гостинице «Россия» запомнится надолго. Это был самый тяжелый пожар для Москвы за время всей моей службы. Тогда погибло 49 человек. Первые очевидцы отмечали задымленность здания, большое количество людей, которые просили о помощи из окон, а количество приехавших пожарных было ограничено. Часть пожарных спасала людей по коридорам, часть выводила пострадавших по лестницам. Я больше занимался надзором деятельности, я не «тушила». Меня интересовало, как в столь современном здании пожар возник в таком виде. Думаю, что это событие заслуживает отдельного, большого разговора.

- Где Вы трудитесь сейчас, чем занимается Ваша организация?

Здесь у нас довольно большой холдинг, который занимается и производством, и эксклюзивными научно-техническими разработками, ноу-хау. Например: производством, проектированием и монтажом установок тонко распыленной воды.

Есть спринклерная система подачи воды, а есть тонкораспыленная. Спринклерная система подаёт в 4 раза больше воды, чем системы тонкораспыленной воды при тушении пожара, а это оказывает больший вред имуществу и зданию. Тонкораспыленная вода, обладает таким свойством, она быстрее тушит пожар, её свойства лучше. Более эффективное тушение дополняется более продолжительным сроком службы.

Вторая система пожаротушения, которой мы сейчас занимаемся, применяется при тушении, когда нельзя применять ни воду, ни порошки. Это помещения с ЭВМ, архивы, музеи. Мы производим, монтируем и эксплуатируем автоматические системы газового пожаротушения.

Есть у нас изобретения и для обычных граждан. Это специальная капсула небольшого веса, в которую заливается огнетушащая жидкость, с довольно хрупким пластмассовым корпусом. Даже пятилетний ребенок может воспользоваться этой капсулой. Дети, инвалиды, люди пожилого возраста могут потушить пожар на начальной стадии.

- Прошло уже почти 40 лет после трагических событий на ЧАЭС. Что Вы думаете, что хотите сказать нам об этом?

Осталась боль, но боль не только физическая, но и психологическая. Переживаешь за людей, которые тебя сменили, переживаешь за себя, потому что ждет неизвестность. Как ни печально это осознавать, очень многие из тех, кто был на ликвидации, уже в мире ином. У меня был прекрасный заместитель Кондрашин Юрий Михайлович - мой друг, прожил не многим более 40 лет. Максимчук Володя, с которым я проработал очень долго, ушел от нас в 46 лет. Тысячи людей участвовали в ликвидации, потеряв там своё здоровье, свою жизнь, высшую ценность, которая нам даётся при рождении. Надеюсь, что это интервью не позволит забыть фамилии этих особенных людей, всех, кто принимал участие в ликвидации. Сегодня же я получаю большое удовольствие от возможности передавать свои знания и опыт новым поколениям работников пожарной охраны.