Тайна фонарей грозной высотки

Про дом № 10 в Большом Гнездниковском переулке говорили, что в нем живет нечистая сила. Набожные горожане крестились, когда «чертовы фонари» — мерцающие наконечники стальных ограждений смотровой площадки на крыше — освещали грозовые тучи над Москвой. Автор «тучереза» только посмеивался: недобрая слава превращала дом в коммерчески
привлекательный объект.

Автором первой московской высотки стал Эрнст Карлович Нирнзее. Достоверных свидетельств о зодчем осталось мало — кроме трех десятков зданий, украшающих столицу и по сей день.

Эрнст Карлович был как талантливым архитектором, так и сметливым предпринимателем. Квартирный вопрос, упомянутый Михаилом Булгаковым, чья жизнь, кстати, тоже связана с тучерезом, в начале прошлого века стоял остро. Нирнзее вовремя понял, как использовать квадратные метры эффективнее, решив возвести дом, равного по высоте которому не было в Москве.

Десятиэтажный дом взметнулся над городом в 1913 году. Помимо этажности, еще одна хитрость архитектора состояла в площади квартир. Нирнзее предложил москвичам небольшие по квадратуре жилые помещения — сейчас они зовутся студиями. В то время как площадь квартир колебалась от 28 до 75 квадратов, высота потолков почти в четыре метра поражала роскошью. Как и электрический лифт, собственная телефонная подстанция, паровое отопление.

Целевой аудиторией дома стали небогатые москвичи, большей частью несемейные, способные снять квартиру в благоустроенном доме в хорошем районе. Так дом приобрел еще одно прозвище — «дом холостяков», рассказал краевед Александр Усольцев. С 1913 года до середины 30-х дом Нирнзее удерживал звание самого высокого жилого здания Москвы.

До революции здесь жила богема, а подвал занимал знаменитый театр-кабаре «Летучая мышь». Слава о вечеринках в доме Нирнзее гремела по всей Москве.

НИРНЗЕЕ ПРЕДЛОЖИЛ НЕБОЛЬШИЕ ПО КВАДРАТУРЕ ПОМЕЩЕНИЯ

Призрак Маргариты

После 1918 года здание национализировали, на его крыше поместилось кафе. С ним-то и связана известная байка.

Однажды за столиком сидели Владимир Маяковский, Велимир Хлебников и Юрий Саблин. Последний в компании знаменитостей чувствовал себя не в своей тарелке. Вспомнив про свой орден Боевого Красного Знамени за номером 005, он вдруг сказал:

— Таких, как я, всего пять человек на весь СССР.

— А таких, как я, всего один, — отозвался Маяковский.

— А таких, как я, и вовсе нет… — печально ответил Хлебников.

Со своей третьей женой, Еленой Сергеевной Шиловской, здесь познакомился Михаил Булгаков. Елена Сергеевна стала прообразом Маргариты в романе Булгакова. О ней Михаил Афанасьевич напишет: «Да, любовь поразила нас мгновенно. Мы разговаривали так, как будто расстались вчера… И скоро, скоро стала эта женщина моею тайною женой».

Любовь, хоть и киношная, продолжала терзать сердца спустя десятки лет. На крыше тучереза плакала Людмила Прокофьевна Калугина, ее утешал неловкий Анатолий Ефремович Новосельцев — прямо под триангуляционным знаком.

Огонь, батарея

Дом видел и любовь, и войну. В дни Октябрьской революции крышу облюбовали юнкера с пулеметами, в Великую Отечественную войну здесь разместилась зенитная батарея, отражавшая воздушные налеты, отметил Александр Усольцев.

Отсюда же пускали артиллерийские салюты.

— Спустя годы дом остался жилым. Вот только на крышу уже не пробраться — ее состояние не внушает доверия, — заметил Усольцев.

И еще один интересный факт. До революции, кстати, крыша служила и киноплощадкой. Жители с восторгом рассказывали, как с нее чуть не сорвался акробат по имени Амо Бек.

Трюкач, чудом уцепившись за карниз, благополучно спустился на землю. На следующий день видели пьяным в дым оператора — отснятый материал ушел в брак…

Амо Бек с годами превратился в легенду армянского кино, режиссера Амбарцума Ивановича Бек-Назарова.

Удивительные истории хранят вековые стены московского тучереза.