Театр

В конце августа театральный мир отметил творческий юбилей одной из ведущих актрис Московского академического театра имени Маяковского, звезды театра и кино, народной артистки РСФСР Светланы Немоляевой — ровно 60 лет назад, в 1959 году, она впервые вышла на сцену «Маяковки». Свой 97-й сезон театр начал бенефисом примы. Состоятся пять спектаклей: «Бешеные деньги», «Плоды просвещения», «Таланты и поклонники», «Женитьба» и «Кант». Наш театральный обозреватель Елена Булова побеседовала со Светланой Владимировной об этой дате, о времени и о судьбе.

Я считаю очень важным, что к нашему театру, в котором я имею честь служить вот уже шестьдесят лет, существует сегодня такое внимание зрителей.

В мае этого года, проходя мимо репертуарной конторы, я зашла туда просто так, с неким ехидством сказала, что на днях исполняется шестьдесят лет с момента моего прихода в Театр Маяковского. Сказала и забыла. Но ехидство неожиданно сыграло роль: руководство театра предложило мне ряд бенефисных спектаклей, которые мы и выбрали. Их всего пять. Это «Бешеные деньги», «Плоды просвещения», «Таланты и поклонники», «Женитьба» и «Кант».

Я сыграла в своей жизни во многих спектаклях, и часто это было несколько вечеров подряд. Некое напряжение, конечно, будет, но это радостное напряжение. Дата шестьдесят лет — конечно, устрашающая. Помню, как в молодости я видела в одном из документальных фильмов на телевидении картину о судьбе большой актрисы Елены Шатровой, которая работала в Малом театре. Она шла по длинной анфиладе в ниспадающем на пол красивом платье и рассуждала, что же это такое — восемьдесят лет. Она говорила, что «это восемьдесят зим и весен, а это немало».

Мне это как-то запало в душу, притом что мне самой-то уже 82 года, и я вроде бы уже одной ногой стою на том свете.

Но в отличие от Елены Митрофановны я очень легкомысленно отношусь к своему возрасту, не заморачиваюсь цифрами.

Наверное, такой оптимистично-легкий подход к жизни мне передался от папы или мамы.

В Театр Маяковского я пришла в 1959 году, меня взял в труппу сам Николай Петрович Охлопков. Жизнь в этом театре началась со сцены театра «Эрмитаж», где у нас игрались выездные спектакли в тот год. Всю пятерку студенток, которых Охлопков принял, сразу запихнули в спектакль. Моей первой серьезной ролью стала Офелия в «Гамлете». Самого «Гамлета» сыграл Марцевич.

Мне так нравилось быть на сцене, что я готова была за это все отдать. Я была очень молода, жаждала работать, как сумасшедшая, мне все казалось мало. Самое смешное, что было время, когда мы с Сашей (Лазаревым-старшим, супругом Светланы Немоляевой, который тоже пришел в театр в 1959 году. — «МЦ») всерьез говорили: «Лишь бы ночь побыстрее прошла, лишь бы нам скорее на сцену». Сегодня это, конечно, звучит смешно, но мы так действительно чувствовали. Были одержимы театром.

На смену Охлопкову пришел Андрей Александрович Гончаров — шумный, парадоксальный режиссер. Он обычно, глядя на меня на репетициях, эмоционально размахивая руками, громко говорил: «Ненавижу эту органику». Таким образом я понимала, что была органична.

Мне очень повезло еще и потому, что я никогда не была одна, рядом со мной на сцене всегда был Саша (Александр Лазарев. — «МЦ»), он был не просто хорошим партнером, но еще и близким, родным человеком. А атмосферу близости двух по-настоящему близких людей сыграть невозможно, ими надо быть.

Я сегодня служу в театре, люблю режиссеров, в спектаклях которых мне довелось играть, и благодарна судьбе. Я по-настоящему счастливый человек.