Тоска, у которой нет срока давности

Сережки, бусы и зеркальце под рукой: в свои 102 года жительница района Якиманка Ирена Гроер спуску себе не дает и продолжает следить за внешностью. У женственности и красоты, уверена москвичка, возраста нет.

Ирена Гроер окружена мужским вниманием — сын, внук, трое правнуков-мальчишек. А потому улыбчивая и активная не по годам пенсионерка в полном здравии и хорошем расположении духа. Однако такой радужной жизнь Ирены Иезекиилеевны была не всегда.

Под надежной защитой

Ирена Гроер родилась в 1915 году в Петрограде. Во время революции в городе был страшный голод, и, чтобы спасти детей, маленькую Ирену со старшей сестрой родители отправили в Полтаву.

— В Полтаве жили родители мамы, — рассказывает пенсионерка. — Там такого голода не было, но власть менялась быстро — то белые, то красные. Бесконечные разгромы, погони, насилие.

Наряду с такими мрачными воспоминаниями в памяти Ирены Иезекиилеевны осталось и кое-что другое.

— В то время в Полтаве жил писатель Владимир Короленко, — делится женщина. — Его все уважали. И он
как человек с большим сердцем знал, как этим правильно пользоваться.

Когда до Короленко доходили слухи, что кому-то из мирного населения угрожает опасность, он собирал людей в своем доме, вставал на крыльцо, преграждая путь вооруженным солдатам. Те, в свою очередь, не осмеливались препятствовать воле писателя. Сестры еврейской национальности часто оказывались под угрозой.

— Так он нас и спасал, — с улыбкой вспоминает Ирена Гроер. — А отца моего, когда он приехал за нами, спас священник: спрятал у себя дома. Так что в жизни я видела немало добрых людей.

Исключенная

В 1937 году отца Ирены Гроер, юриста и общественного деятеля, Иезекииля Абрамовича, репрессировали. Тогда юная Ирена уже была замужем и училась на химическом факультете МГУ. Гроер уверена: то, что она жила отдельно от родителей, спасло ее. Но из комсомола активистку исключили единогласно.

— Для меня это было трагедией, — вспоминает она. — Люди, с которыми я училась и дружила, выступили против меня. Абсолютно все! Когда я вышла из аудитории, ко мне подошел незнакомый парень и сказал: «Ну, все проголосовали, и я проголосовал... Хотя я слышал от своих родителей много хорошего о твоем отце».

Штамп дочери врага народа плотно закрепился за девушкой.

— Сложно было найти работу, — рассказывает Ирена Гроер. — И даже много лет спустя, уже после войны, мне все равно напомнили, что отец был репрессирован, и исключили из аспирантуры. А позже отправили преподавать заочникам, что было неперспективно. Ведь тогда стаж за такую работу не шел. Но об этом я узнала гораздо позже.
Пенсионерка не скрывает — обида от того, как несправедливо погиб ее отец, осталась.

— Он был настоящим папой, умным человеком, — откровенничает она. — Для меня это боль, у которой нет срока давности.
Спустя годы Иезекииля Абрамовича реабилитировали. Сегодня его портрет можно увидеть в Еврейском музее и центре толерантности.

Особая группа

В 1941 году, когда началась Великая Отечественная, Ирену Иезекиилеевну вместе с сыном эвакуировали в Казахстан, в поселок Боровое. И незадолго до того, как вернуться в столицу, она заболела... сыпным тифом.

— Я была маленькой, очень худой. А из-за болезни еще и с короткой, мальчишеской стрижкой. Это было ужасно! — смеется она. — По приезду в Москву я стала преподавать курс общей и неорганической химии военным, которым нужно было быстро получить высшее образование и уехать на фронт.

Войдя в аудиторию на первое занятие с новой группой, Ирена Гроер растерялась — рядовых солдат среди учеников не было. Только майоры, капитаны...

— Когда я вошла — они встали, — вспоминает она. — Я замерла — не могу же я приказывать военным! Но освоилась, люди попались хорошие. А вообще, мне кажется, если быть активным, добрым и любить эту жизнь, то она подарит много незабываемых моментов.

КСТАТИ

На сегодняшний день на территории Центрального административного округа проживают более 60 человек, чей возраст превысил 100 лет. На столетие городские власти вручают именинникам единовременную помощь в размере 25 тысяч рублей.