Война и мозг. Хирург сумел победить самые тяжкие раны

11 ноября исполнился 71 год со дня кончины великого хирурга Николая Бурденко (1876–1946). С 1947 года его имя носит улица в Хамовниках.

Еще студентом Бурденко добровольно отправился на Русско-японскую войну. Там молодой лекарь установил, что большинство солдат умирает не столько от самих ран, сколько от кровопотери и травматического шока. Поэтому нужно сократить время до попадания на операционный стол, организовать медицинские отряды, которые будут регулярно обходить поле боя. Этот вывод очень пригодился в Первой мировой войне, на которой Бурденко был главным медицинским инспектором российской армии. На фронте Бурденко впервые рискнул оперировать на открытом черепе. Во время Гражданской войны Бурденко уже плотно занимался нейрохирургией (это он выделил ее в отдельную научную дисциплину). Николай Нилович первым стал оперировать опухоли мозга (до него этот диагноз считался приговором), пересаживать нервы. Провел на фронте всю советско-финскую войну. Сразу же после начала Великой Отечественной выехал в действующую армию. Узнав об открытии антибиотиков, добился того, чтобы в СССР было начато производство пенициллина и стрептоцида. Бурденко первым рискнул при гнойных осложнениях черепно-мозговых травм вводить раствор белого стрептоцида в сонную артерию.

Всю эту работу Бурденко вел, будучи… почти глухонемым — сказались последствия фронтовых контузий. Ассистенты понимали его по движениям глаз и пальцев. Летом 1946 года Николай Нилович перенес третий инсульт, от которого не оправился. Уже в буквальном смысле на смертном одре он сумел написать доклад ко Всесоюзному съезду хирургов. Текст перед залом зачитал его ученик.

НА ЗАМЕТКУ

В Москве имя Бурденко носят Национальный исследовательский медицинский центр нейрохирургии (на 4-й Тверской-Ямской) и Главный военный клинический госпиталь (на Госпитальной улице).