Воздушная тревога!

Ровно 75 лет назад, в ночь с 21 на 22 июля 1941 года, немецкие самолеты первый раз бомбили Москву.

Планы «сровнять Москву  с землей» были озвучены  немецким руководством  еще в самом начале войны. Задачу эту должна  была выполнить авиация. Немецкие летчики бы ли убеждены: по сравнению с полетами на  Лондон их ждет легкая про гулка.

— 20 июля перед ними  выступил командующий  2-м Воздушным флотом  генерал-фельдмаршал Алберт Кессельринг, который  заявил, что русская авиация  разгромлена, а у защитников Москвы нет ни зенитных  орудий в достаточном количестве, ни прожекторов, ни  ночных истребителей, —  рассказывает военный историк Дмитрий Хазанов, автор  книги «1941. Война в воздухе. Горькие уроки».

Как показал первый налет,  он сильно ошибался. Москва готовилась к отражению воздушной атаки. Город  маскировали. Автором идеи  стал архитектор Борис Иофан, автор проекта Дворца  Советов. По его предложению закрасили купола церквей, на городских площадях  цветным песком «нарисовали» дома, на кремлевской  стене появились «окна» и... дороги.

Маскировка велась ускоренными темпами: советская  разведка, по воспоминаниям маршала Жукова, сообщила в Ставку точную дату  налета за неделю. А вот для рядовых  москвичей пер вый налет стал  неожиданным. Вере Конюховой,  в прошлом заведующей мастерскими Театра кукол имени Образцова, в 1941 году было 14 лет. Однако первое военное московское лето она помнит  очень хорошо.

— Знаете, что было самым  страшным? — начинает  рассказывать она. — Не гул  самолетов, треск зениток  и визг бомб. А когда  немецкие самолеты  сбрасывали осветительные ракеты на парашютах. Тогда мы не  знали, что это такое,  но становилось светло — как  днем. Несмотря на темные  летние ночи, появлялись  резкие тени. Казалось, от  этого света невозможно укрыться. Из 195 самолетов  (по советским  данным, на Москву летело 220  бомбардировщиков) в городскую черту  прорвались единицы. Тем  не менее первыми бомбами  было разрушено здание Театра Вахтангова. Несколько  бомб упали на территории  Кремля и на Красной площади. На Москву дождем  сыпались «зажигалки» . По жары вспыхнули на Арбате,  46 000 «зажигалок» —  всего за один налет  на Грузинском Валу загорелся хлебозавод, горели  военные склады на Волочаевской улице.

Следующий налет — в ночь  на 23 июля — принес немало бед Московскому метрополитену. Бомба упала  недалеко от станции «Арбатская» — люди бросились  спасаться в метро, возникла  давка, были убитые. Еще  одна бомба упала недалеко  от станции метро «Белорусская», разрушив водопровод: вестибюль начала заливать вода. Еще одна бомба  пробила перекрытия тоннеля неглубокого заложения  между станциями «Арбатская» и «Смоленская». Дыру  заделали бетонной «пломбой», но выводы сделали. После войны неглубокий  путь был продублирован  глубоким тоннелем, были  построены новые станции  «Смоленская» и «Арбатская». Старый же участок —  с дырой в потолке тоннеля — был на несколько лет  законсервирован, а потом  включен в состав Филевской  линии метро. В ту же ночь до  70 бомб упали на Красной  площади и на территории  Кремля.

Героизм защитников неба  над Москвой отмечали и западные журналисты.

«Шрапнель зенитных снаря дов барабанила по улицам,  точно град, — писал британский журналист А. Верт,  представлявший в Москве  газету «Санди Таймс». — Десятки прожекторов освещали небо. В Лондоне мне не  приходилось ни видеть, ни  слышать ничего подобного».

На память о том лете остались отметины — на цоколе  памятника академику Тимирязеву. И дом на Моховой улице, 10, разделенный  фугаской, в пролом открывается вид на Кремль.