Я все еще помню как взрывались снаряды...
В преддверии 9 Мая редакция сайта газеты «Москва.Центр» подготовила цикл материалов о Великой Отечественной войне. Мы общались с ветеранами, тружениками тыла, поднимали архивы, чтобы понять, кто и как жил в центре столицы в то время. Но никогда не забывали и о тех, кто всегда был рядом с нами — наши родные ветераны. О своей бабушке Любови Петрушенко решила написать и я. Это память моей семьи, которая должна остаться в истории.
«Мы будем всегда помнить о героях Великой Отечественной
войны, о наших прадедушках и прабабушках, которые защищали
страну от фашизма. Мы будем всегда помнить тех, кто подарил
нам жизнь, детство и прекрасное завтра!
Никто не забыт, ничто не забыто!»
В 1941 году моей бабушке, тогда еще Любе Солодюк, было всего лишь 12 лет. Она жила в селе Зозулинцы в Винницкой области на севере Украины, в небольшом доме с родителями и двумя сестрами. Бабушка ходила в школу, помогала родителям заниматься хозяйством и воспитывать младшую сестру. И, конечно, ни она, ни четырехлетняя Павлина не знали, что такое война, и даже не догадывались о том, что их ждет в ближайшие четыре года...
Бабушка вспоминает начало войны с бомбежки Киева. Они вместе с родителями услышали выстрелы и сначала не поняли, что происходит. И лишь спустя какое-то время Советскому Cоюзу объявили о нападении немецких войск. А дальше...
Война детскими глазами
— С воздуха стреляли, а немцы шли своим ходом, потом уже к нам пришли, потом на столицу пошли и там убивали людей. Особенно евреев, там, около Киева, был «Бабий Яр», а сколько именно там погибло, я не знаю. Страшно было сначала, потом привыкли к взрывам. Младшая сестра Павлина за печкой пряталась, как только шум начинался, плакала сильно, а мы с Таней, моей старшей сестрой, тоже боялись, но старались этого не показывать, — вспоминает бабушка.
Несмотря на юный возраст Люба с мамой Дарьей трудились в тылу: они помогали ухаживать за ранеными в сельском госпитале, который развернули в школе, стирали бинты — именно этот материал у врачей был в дефиците, работали в местном колхозе и на полевой кухне, и так каждый день.
— Из-за большого количества ребят, которых привозили с поля боя, хирурги не успевали делать операции, и порой было легче отрезать пораженную ногу или руку. Случалось даже так, что госпиталь был переполнен ранеными, и тогда солдат привозили в дома. К нам в хату положили молодого парня с пробитой рукой. Видимо, ему было очень плохо ночью, и он постоянно кричал: «Бей врага!». Спустя какое-то время очухался и опять на фронт ушел. Порой думаю, не дай Бог войну вновь, сейчас бы так не воевали. Это раньше: «За Сталина!», «За Родину!»...
«Пришел отец домой весь в слезах, дрожит...»
Отца Любы — Харитона, в армию не забрали — был инвалидом, хромал на ногу. От семьи на фронт ушел ее двоюродный брат Иван, благо вернулся — не испытала семья того несчастья, которое пришло во многие семьи в военное время.
— Начали забирать воевать всех, кто родился до 1923 года. Одна женщина ждала двух сыновей, надеялась, что вновь постучат в двери отчего дома — не дождалась, так и умерла в неведении, где они и что с ними.
Несмотря на то, что ее отец не воевал, он обеспечивал проводы в последний путь погибших. Забирал и отвозил раненых на телеге в госпиталь, выкапывал ямы для захоронения солдат.
— Не было же гробов в таких количествах, сколько умирали, вырыли глубокую могилу, положили в ряд тела, накрыли военной палаткой и закапали. Пришел отец домой весь в слезах, дрожит, и мы с ним плакали, что столько ребят лежат в земле холодной, — говорит со слезами, спустя столько лет, бабушка.
После войны в селе установили мемориальный камень. Оказалось, около деревни погиб солдат из Киева, его родители получили «похоронку». Сначала они ухаживали за мемориалом, а в наши дни этим занимаются жители поселка. В братской могиле хоронили солдат со всех ближайших деревень, как многих из тех, кто числится пропавшими без вести.
«За столом» с немцами, или сестра за кордоном
Бабушка отчетливо помнит, что когда немцы пришли в деревню, они не буйствовали, не убивали, не грабили людей, только могли зайти в дома и забрать еду: яйца, кур, мясо.
— Однажды солдаты к нам в хату зашли, а мама только обед сготовила — ну как обед, картошку сварила. Подоставали они, значит, консервы и начали есть, а мы с сестрами на печь залезли и смотрели. А потом зашел их старший и сказал schnell-schnell, и они все ушли так быстро, что оставили тушенку недоеденную и другие свои продукты, а один даже забыл свою шинель.
Когда территорию деревни окупировали в июле 1943 года, немцы выбрали сельского старосту, который назначал, кого из юных ребят необходимо отправлять на работы в Германию. Из-за страха, что ребенок не вернется, родители делали все возможное, чтобы уберечь дитя от труда на вражеской земле. Матери прятали детей на чердаках домов, в хлевах, в колхозах, в погребах.
Так произошло и со старшей сестрой моей бабушки Татьяной. Она родилась в 1925 году, но чтобы ее не забрали в Германию в первые военные годы, изменила в документе запись, и по новым сведениям ей стало на два года меньше. Но несмотря на это, в 1943 году она вновь попала в списки.
— Можно было, чтобы кто-то вместо молодого поехал, мать хотела, но отец не пустил, поэтому сам пошел, но на пункте распоряжения его отправили домой, он инвалид, какой из него рабочий... Так было два раза, а в третий раз уже моя старшая сестра Татьяна ушла, понимала, что надо. Она работала на кирпичном заводе в Германии и вернулась домой только после окончания войны, летом 1945 года.
Взяв небольшую паузу, чтобы вытереть слезы, бабушка продолжила:
— Тяжело было, страшно, пугало будущее, а больше было страшно из-за настоящего... — отведя глаза тихо-тихо сказала бабушка.
Победа ценой миллионов жизней
Бабушке было 16, когда закончилась война. О победе советских войск она, уже будучи молодой девушкой, услышала по громкоговорителю. Это было так громко, что слышно было во всех уголках деревни.
— Победа, да, такого счастья мы не испытывали четыре года, но никаких гулянок не было, кто рыдал, кто не дождался детей, сыновей, братьев, мужей с войны. Какой праздник, когда люди испытали столько горя?
В 1946 году в Украине начался голодомор. В это время моя бабушка уехала учиться во Львов, чтобы заработать хоть какие-то деньги. Она стала полиграфистом, после два года работала в украинской типографии «Атлас», где делали книги, тетради и альбомы. Там она встретила своего будущего мужа и переехала с ним в 1950 году в Ломоносов.
Сильная женщина
Свадьба, рождение сына, семейная жизнь — все это она испытала в 21 год. Но на этом спокойная и размеренная жизнь не началась. Мой дедушка, Владимир Филиппов, был военным и после окончания Львовского высшего военно-политического училища Ордена Красной Звезды его отправили на службу в Германию. В советское время жены не могли ехать за границу с мужьями, поэтому четыре года бабушка жила одна и воспитывала сына, работала.
В 35 лет ее настигли новые испытания — развод, второй брак, фамилия Петрушенко, рождение дочери и переезд с мужем во Владивосток, вновь работа в типографии, а спустя почти 40 лет — перелет в Москву.
Любящая бабушка
Сейчас моей бабушке 91 год. Она ветеран Великой Отечественной войны, труженик тыла, почетный ветеран труда Советского Союза.
За свою жизнь она пережила много тяжелых, горьких моментов, но было при этом и много счастья — рождение внуков.
Несмотря на возраст, бабушка живет полноценной жизнью, вспоминая все то, что пережила в военное время. В этом году она отметит 92-летие и 76-ю годовщину Великой Отечественной войны.
"Для нашей семьи 9 Мая — это признательность. Благодарность моей бабушке, ее сестре, их родителям за храбрость, нас — их детей и внуков, за счастье жить мирно. В день, когда все поздравляют ветеранов, я бесконечно радуюсь тому, что моя бабушка рядом. И все, чего я для нее хочу — здоровья и долгих лет жизни. Спасибо тебе, маленькая девочка Люба, за твою смелость.
Твоя Вероничка".
