Яркие. Редкие. Дорогие

На днях в столичном Ботаническом саду «Аптекарский огород» расцвела самая дорогая в мире орхидея — Пафиопедилум Ротшильда, более известная как «Золото Кинабалу». Корреспондент «МЦ» пообщалась с директором ботанического сада Алексеем Ретеюмом и выяснила, чем обусловлена запредельная стоимость редкого экземпляра и чем еще может похвастаться московская коллекция растений.

 Алексей Ретеюм, директор Ботанического сада МГУ «Аптекарский огород»:

На черном рынке цена орхидеи «Золото Кинабалу» — почти пять тысяч долларов, что вполне коррелирует с названием редкой орхидеи.

— Начнем с того, что это не сорт, а дикий вид, который водится только на одноименной горе Кинабалу, находящейся на острове Борнео в Южной Азии, — говорит Ретеюм. — Там, на высотах от 600 до 1200 метров над уровнем моря, растет этот уникальный и невероятно красивый башмачок. Он назван в честь династии Ротшильдов из-за того, что эти бароны были не только финансистами, но и спонсировали экспедиции в разные сады в Юго-Восточной Азии.  Этих орхидей очень мало. Они постепенно распространяются в коллекциях ботанических садов, а также в частных коллекциях. Если раньше к этому относились прохладно, считая, что подобным образом расхищаются растения, которых и так мало в природе, то сегодня концепция изменилась. Башмачки специально разводят:  даже если что-то случится с природной популяцией, этот вид сохранится хотя бы в коллекциях.

Кстати, «Аптекарский огород» получает орхидеи из самых разных источников: из экспедиций, через  закупки в питомниках, а также через обмен с другими садами и огородами по всему миру.

— Башмачки не требуют сверхспецифических условий, — говорит Ретеюм. — Естественно, нужны высокая влажность и регулярный полив, ведь это тропическое растение. Но вот дома его выращивать нельзя.

Впрочем, «Золото Кинабалу» — не единственный редкий и дорогостоящий обитатель сада. Ретеюм отмечает поразительный Фрагмипедиум Ковача — самый крупный в мире башмачок.

— Это тоже дикий вид, у него ярко-малиновый бутон почти с голову ребенка, — говорит он. — Среди орхидей в нашей коллекции это второй самый дорогой экземпляр. Некоторые растения имеют еще и огромную историческую ценность. Они старые, и их цена уже условна из-за их уникальности. Скажем, есть дерево Теофраста — это единственный в России экземпляр из Амазонской сельвы, очень красивое и редкое растение.

Есть много редчайших экземпляров и в коллекции суккулентов — кактус «Царица ночи».

— Когда «Царица» цветет,  мы экстренно объявляем о продлении режима работы до часу ночи, — улыбается Ретеюм. — Выстраиваются очереди желающих посмотреть на это редкое явление. Еще отмечу «Викторию Амазонскую» — самую большую в мире кувшинку. После многих десятилетий перерыва мы снова ее выращиваем, даже построили Викторную оранжерею.

Для частного пользования, по словам эксперта, редкие растения приобретают обычно в питомниках и специализированных магазинах. У ботанических садов тоже существуют цветочные лавки, но сказать, что там продаются какие-то особые экземпляры, нельзя.

— Есть зарубежные, обычно голландские компании, которые профессионально этим занимаются, — рассказывает Алексей. — Они связаны с питомниками по всему миру и распространяют редкие цветы совершенно легально и официально.

КСТАТИ

Большой популярностью в последние годы пользуются радужные розы. Практически каждый лепесток имеет свой цвет, эти цветы настоящие, хотя выглядят как искусственные, которые раскрасили фломастерами. Их вывел дизайнер Peter Van de Werken, владелец цветочной компании в южной Голландии. Эти необычные цветы получили свой цвет благодаря тому, что в их стебли на протяжении долгого времени вживляется краска, пока они растут, после чего она впитывается лепестками.

КОММЕНТАРИЙ

 Янина Мелехова, актриса театра и кино, жительница Таганского района Москвы:

— Как и для любого артиста, для меня цветы — неотъемлемая часть жизни. Они у меня ассоциируются с работой, с признанием творчества. Когда речь заходит о цветах, я представляю их не на клумбах или в горшках, а именно подаренными на сцене после спектакля. Расстраиваюсь, если ухожу со спектакля без букета. Хотя я не цветочный фанат. Как правило, дарят приглашенные тобою гости, и ты чувствуешь, что люди отнеслись к походу в театр не наплевательски, им важна твоя работа. Поэтому и я, когда иду к коллегам на спектакль, беру с собой букет. Если могу, создаю его сама. Недавно собрала композицию с фруктами для Галины Борисовны Волчек. На творческую встречу с ней хотелось подарить что-то особенное. В созданном самостоятельно букете есть особая энергия и аура. Как таковых любимых цветов у меня нет. Скорее люблю что-то простое. Хотя на все мое настроение и состояние влияет работа, и на любовь к цветам тоже. Когда я играю легкого персонажа в комедии или водевиле, хочется получить букет полевых цветов. А когда исполняла роль Лили Брик, муж подарил мне огромный букет лилий, перевязанный бечевкой.

Страшный сон — букет, завернутый в слюду. На это у меня какой-то особый пунктик. Лучше без бумаги, а если она нужна для композиции, то пусть будет крафт. Не понимаю и необходимость искусственных цветов на торжественных мероприятиях. Если говорить об оформлении цветами, то предпочитаю монохром в виде основного вида цветов, пастельные тона и как можно больше различной зелени. А вот после спектакля, где я играю Мэрилин Монро, почему-то хочется видеть букеты роз. Там, в спектакле, задействован такой букет, может от этого такое желание. Да и сам персонаж у меня ассоциируется с розой: нежная, но немного колючая.

Горшечные растения я люблю, но... на расстоянии. Мой график не позволяет за ними ухаживать. Я выросла в частном доме, на территории которого был сад и огород, а на подоконниках стояли алоэ. На своем опыте знаю, как поливать и пропалывать, но, может, в детстве этого было так много, а родители заставляли этим заниматься, что до сих пор желания вновь высаживать цветы не появилось. Так уж сложилось, мы с цветами не уживаемся. Могу забыть полить их, и они умрут. Убеждена: если понимаешь, что не в состоянии за ними ухаживать, то и заводить их не надо.