Актер Игорь Золотовицкий: Зрителю важен талант

Ректор Школы-студии МХАТ Игорь Золотовицкий — человек увлеченный, многогранный и жизнерадостный. А еще он житель нашего округа.

Игорь Золотовицкий руководит Центральным домом актера, играет в театре, снимается в кино, а еще собирает «Лего» и обладает отличным чувством юмора.

— Игорь Яковлевич, легко ли абитуриентам Школы-студии МХАТ быть принятым в театр?

— Время не самое легкое для театра. Как это ни трагически звучит, но поколение, выбитое войной, по-прежнему дает о себе знать. Периодически возникает дефицит или, напротив, перебор молодежи. В Москве молодым актерам очень трудно распределиться в театр.

— Константин Райкин на свое 65-летие сказал, что оставаться молодым ему помогают студенты. А вам?

— Константин Аркадьевич 12 лет проработал в Школе-студии МХАТ, и я преподавал на его курсе. У Райкина свои представления о театре. Я же не вижу больших различий между школой Станиславского, по которой работает Школа-студия МХАТ, и вахтанговской школой «представления». Зрителю по барабану, какая школа — главное, чтобы было талантливо и не скучно. Сегодня у каждого мастера в Школе-студии МХАТ — Дмитрия Брусникина, Евгения Писарева, Виктора Рыжакова и у нас с Сергеем Земцовым — свой подход к актерскому обучению, свое видение. Возможно, если бы сегодня мы увидели спектакли Константина Сергеевича, то восторга бы не испытали, потому что в них совсем иная, непривычная для нас интонация. Зритель, как ни странно, сначала воспринимает ухом, а уже потом зрением.

— Говорят, вы будете играть француза в фильме про Вторую мировую...

— Мой роман с кинематографом не такой удачный, как с театром, и моя главная роль — впереди. Я больше по цыганским баронам специализируюсь. Кстати, один настоящий цыганский барон не поверил, что во мне нет цыганской крови.

— Вы выросли в Ташкенте. Сложно привыкали к Москве?

— Очень сложно. В Ташкенте у меня осталась любимая девушка, и я мучительно переживал разлуку с ней. Вскоре учеба затянула, и я забыл девушку. Но страдал сильно. В Москве жил в общежитии, которое стало для меня школой жизни. Теперь могу спать и работать в любых условиях. Даже сидя, при дневном свете могу спать.

— А на гвоздях спать можете, как герой романа Чернышевского «Что делать?»?

— Не пробовал. Но если нужно для роли, почему бы и нет?

— Есть ли у вас хобби?

— Да. Я собираю конструкторы «Лего». На даче у меня есть целая комната собранных «Лего». Болею за футбол, разумеется, за нашу сборную. Книги читаю. Собираю библиотеку всемирной литературы. Многие сейчас книги выбрасывают, а я их подбираю и читаю.

— Как вы думаете, в какое время мы живем?

— Мы живем во времена мещанок и стяжательниц Наташ из пьесы Чехова «Три сестры». Если не так давно было время Тузенбаха, то сейчас — время глупенькой, примитивной, но жизнеспособной Наташи. То, что сегодня бал правит Наташа, меня очень удручает. Говорю своим ученикам: «Не превращайтесь в Наташу, будьте выше, мечтайте!».

— Почему вы так критичны к ней?

— Глупый человек не может быть хорошим. Глупый не видит разницу между плохим поступком и хорошим, искренностью и ложью. Глупые люди опасны.

— Как недалекому человеку поумнеть?

— Ум — это не количество прочитанных книг, а окружение человека, его учителя, друзья. Люди, которые рядом, дают смысловые коды, делятся знаниями. И гуманитарные знания трудно переоценить. Когда люди наизусть знают «Войну и мир» и играют роли, они не могут поступать плохо.