Почти ювелирная работа

Московские реставраторы восстановят лепной декор исторических комнат знаменитой булочной Филиппова на Тверской улице. Работы завершатся в следующем году.

Старинное здание на Тверской, в котором Дмитрий Филиппов, продолжатель династии русских купцов и пекарей, открыл булочную, кондитерскую и кофейную, памятником архитектуры столицы не считается. Однако оно играет важную роль в формировании исторического облика центра города, поэтому Мосгорнаследие настояло на сохранении ценных элементов декора на фасадах и в интерьерах дома. За дело взялись реставраторы.

— Сначала специалисты составили подробные планы комнат, зафиксировав, где находится каждый элемент роскошного убранства, — рассказал руководитель Департамента культурного наследия Москвы Алексей Емельянов. — Потом провели тщательные исследования с использованием 3D-сканирования и только после этого бережно все демонтировали и отправили в реставрационную мастерскую.

Всего получилось более 150 ящиков с разными фрагментами и деталями.

Реставраторам предстоит восстановить убранство восьми комнат, среди которых холл и готический буфет на втором этаже. Но начали они с кофейни. Она находится на первом этаже.

— Изначально здесь обслуживали представителей высокого сословия. Им подавали пирожные, пироги и булки с пылу с жару. Пекарня стояла здесь же, во дворе, — сделала небольшой экскурс в прошлое Лариса Лазарева, почетный реставратор Москвы, руководитель мастерской, которой и доверили восстанавливать былую красоту булочной. — В 1950–1970-х годах здесь был один из залов ресторана «Центральный». Гостей кормили русской кухней.

Говорят, в меню были и те самые филипповские булочки. Но реставраторам кофейня интересна прежде всего своим ярким интерьером, выполненным в стиле эклектика. Архитектор, который отвечал за оформление этого помещения, умело сочетал элементы рокайля, барокко и классицизма. Так, потолок опирался на колонны, украшенные кариатидами. А стены были расписаны альфрейной живописью. Реставраторы обнаружили ее под несколькими слоями старой краски.

— Раскрыв этот орнамент, мы ахнули от восторга, — Лариса Лазарева показала эскиз к проекту реставрации: зеленовато-оливковые цветы на сиреневом фоне. — Что удивительно, живопись неплохо сохранилась. Возможно, какой-то кусочек мы оставим в том виде, в каком раскрыли.

Исторический цвет вернут и лепному декору. Он украшает не только стены, но и потолок. Реставраторы кропотливо расчищают каждую деталь. Под старой краской на гипсовых листьях и цветах виднеются золотые и серебряные прожилки. Реставраторы восстанавливают картуши, розетки, медальоны, авторские барельефы и скульптуры.

— Мастерам уже удалось привести в порядок больше половины всей лепнины, — уточнил Алексей Емельянов. — Работу осложняет большое количество мелких деталей — почти ювелирное дело.

Приведут в порядок и метлахскую плитку. По оригинальным фрагментам, сохранившимся до наших дней, мастера воссоздадут около 30 тысяч деталей.

В здании с восстановленными историческими интерьерами планируют открыть гостиницу.

ВЗГЛЯД

С архитектурой как с особым видом искусства человек знакомится фактически с самого рождения. Окружающее пространство воспринимается им как единое целое, он не оценивает по отдельности элементы зданий и строений, а просто ощущает их частью своего мира, а себя — частью пространства, даже когда еще не знает этих слов.

Так и возникает эта неизбывная любовь к малой родине. Для меня малая родина — московский центр. В 1990-е, когда дома в нем принялись на глазах ветшать, всем было явно не до реконструкций и не до реставраторства. Блуждая по переулкам и улочкам центра, я, казалось, слышала стоны старых стен и думала: а чем мы заплатим за эту свою беспечность? Тогда, а может и раньше, не в Москве, правда, но в ближнем Подмосковье некоторым строениям начали присваивать чудовищный статус — «руины». Это было так горько и несправедливо! Упущено оказалось многое. Но в последние годы вижу, что отношение к архитектурному наследию изменилось. Меньше стало аляповатости, непрофессионального ремонта, откровенных ляпов, которые случались, что тем более обидно, поскольку московская школа реставрации уникальна без преувеличения.

В чем и как проявляются эти изменения в отношении? В бережности. Да, было время, когда уникальную лепнину на доме могли доверить штукатурам. О том, что получалось в итоге, лучше и не вспоминать, настолько это стыдно. Надеюсь, эти времена прошли, сейчас все же первую скрипку в восстановлении старинных зданий и их декора играют именно реставраторы. И пусть будет так!

Поскольку еще недавно тот же портрет Гессе на стене никто сохранять бы и не подумал. Сейчас — сохранят! ...Много лет назад один из домов в 1-м Смоленском переулке собрались ломать. Я хорошо помнила его с детства — мрачную двухэтажку, подъезды которой, выходящие к началу метромоста, вечно дышали чем-то сырым и кошачьим. Говорят, уже перед самым сносом какой-то рабочий заглянул под лестницу и из влек оттуда на свет божий клад — самовар с монетами и сундучок, тоже забитый серебром. Клад честно сдали, на самоваре прочли посвящение купцу такой-то гильдии от его императорского величества, или что-то вроде того, и дом решили сохранить. Он жив и сейчас — невысокий, уютный, в былые времена осовремененный, но хранящий память о прошлом. А разве не это самое главное — для любящих столицу москвичей.

НА ЗАМЕТКУ

До 16 марта в Большом зале Московского центрального дома архитектора (Гранатный переулок, 7) проходит выставка «